Тенденция большей маркированности значений менее полисемичных слов свойственна, по нашим данным, также английскому, польскому, финскому, эстонскому, турецкому, татарскому и туркменскому языкам, т.е., по-видимому, она является универсальной (см. также [Тулдава, 1983(литература)]). Вместе с тем, необходимо отметить следующие значительные факты, пока выпадающие из этой общей тенденции, наблюдаемой на материале МАС'а. 

Рисунок 1

Рисунок 2

Рисунок 3

Рисунок 4

Рисунок 5

Рисунок 6

Рисунок 7

Рисунок 8

Рисунок 9

Рисунок 10

Рисунок 11

Прежде всего, бросается в глаза, что в наибольшей степени не соответствует указанной общей тенденции участок перехода от двузначных слов к однозначным как для книжно-специальных, так и для разговорных помет. Стилистическая помеченность значений однозначных слов оказывается несколько ниже ожидаемой, если прогнозировать ее динамику на основе тенденции, наметившейся в прочих полисемических зонах. Наиболее вероятным предположением, на наш взгляд, может быть то, что наблюдаемое явление свидетельствует о принципиально неполном отражении однозначной лексики языка в данном словаре. При более полном, более объективном учете ресурсов русской лексики (в основном, видимо, наиболее специфичных, производных, редких, а поэтому однозначных единиц), в особенности, при более полном учете периферийной, терминологически-отраслевой лексики (которая, как известно, чаще, чем лексика других сфер оказывается однозначной) системное соотношение между числом книжно-специальных значений слов в зоне однозначных слов и числом значений слов этого стилистического класса в других полисемических областях могло бы быть восстановлено. Это предположение хорошо согласуется и с тем, что доля помеченности ЛСВ любых частей речи книжно-специальными пометами заметно ниже, чем разговорными пометами (11,52% и 18,87%). Наглядно это видно на рис.1-6. Подобное положение противоречит интуитивному представлению о разговорных ресурсах лексики как об активном, но довольно ограниченном по объему ядре, а о книжно-специальных средствах - как очень пространной, намного более обширной, чем ядро, периферии словарного состава развитого литературного языка. По всей видимости, именно книжно-специальные ресурсы лексики при отображении в данном словаре пострадали в наибольшей степени, а их более полное отображение привело бы к увеличению их удельного веса в общей функционально-стилистической картине данного словаря, в особенности, в зоне значений однозначных слов. Выборочное обследование различных алфавитных участков данного словаря, проведенное нами, обнаруживает заметное отсутствие в нем многих специальных слов и значений, свойственных современному русскому узусу в профессиональных областях (например, представленных в специальных словарях). Общее число таких недобранных ЛСВ, по нашим подсчетам, достигает нескольких десятков тысяч. По крайней мере, согласно данным "Сводного словаря современной русской лексики" [Рогожникова, 1991], в нем содержится около 85 тыс. слов (преимущественно однозначных терминов), не попавших в 1-е, и около 80 тыс. слов - во 2-е издание МАС'а.

Замечательно то, что в новом "Большом толковом словаре русского языка" [1998], являющемся по своему типу средним толковым словарем, представлено уже около 130 тыс. лексических единиц. По нашим наблюдениям, прибавка произошла, в основном, за счет более полного учета в этом словаре специальной лексики.

(Предварительный анализ "Большого толкового словаря русского языка" см. в работе [Смирнов, 2000 (литература)]). 

9. Важным подтверждением предположения о неполном отражении в данном словаре периферийной, но реально существующей в языке лексики, служит и характеристика лексикографической концепции МАС'а самими его составителями. Действительно, при решении вопроса о включении или невключении в этот словарь определенных разрядов лексики авторы не устанавливают существенных ограничений только для одной из четырех интересующих нас в стилистическом аспекте групп - для группы разговорных лексических средств. Не допускались в словарь из этого круга средств, по словам авторов словаря, лишь "многие слова грубого просторечия" [Словарь, 1957-1961, т. 1, с.VII], малочисленность которых по сравнению с общим объемом разговорного пласта не вызывает сомнений и не имеет решающего значения для общей картины. Более существенно то, что не включались в словарь и некоторые разряды производных существительных, прилагательных и наречий (которые "легко образуются и легко понимаются")[Словарь, 1957-1961, с. VII], которые, очевидно, также чаще, чем их производящие, являются периферийными, а значит, и чаще - малозначными единицами. Значительная часть из них оказывается специальными единицами.

В анализируемый словарь, также по признанию его авторов, принципиально не включались "узкоспециальные термины отдельных областей науки, техники, искусств, необходимые лишь специалистам" [Словарь, 1957-1961, с. VII], т.е. доступ актуальной специальной лексики в словарь был сильно затруднен. За счет дополнительного их учета степень маркированности ЛСВ малозначных (в том числе и однозначных) слов могла бы существенно повыситься в сравнении с тем, что имеется сейчас в МАС'е. Т.е. можно предположить, что при условии учета этих фактов должно в итоге ликвидироваться наблюдаемое сейчас на графиках некоторое нарушение тенденции роста степени помеченности значений слов при движении в зону малозначных (особенно, однозначных) слов.

10. Важно отметить, что даже при данном состоянии источника наглядно появляется отличие соотношения субъективно-экспрессивных помет значений слов с их полисемической категорией. А именно, совершенно закономерно, как и предсказывалось, при движении из зоны однозначности к двузначным и т.д. словам удельная маркированность значений сначала, в большинстве частеречных категорий растет, а потом падает, как это и ожидалось. Причем, если вспомнить, что упомянутое выше возможное естественное пополнение словника рассматриваемого словаря приведет к преимущественному расширению в нем зоны однозначных слов (и преимущественно, существительных), в меньшей степени – двузначных и т.п. за счет самой периферийной, самой специфической, самой неосвоенной лингвистической субъективностью лексики. В итоге, значения субъективно-разговорного класса в малополисемических зонах словаря приобретут еще меньший удельный вес, чем это имеет место сейчас, и предсказанная теоретически тенденция к нахождению максимума стилистической маркированности в среднеполисемической зоне проявится еще ярче, чем сейчас.

11. Дальнейшее углубление в вопрос о стилистической устроенности словаря литературного языка может быть осуществлено, если мы рассмотрим специфику разных лексико-грамматических классов слов (частей речи) в отношении разных классов стилистических помет.

Оставляя пока в стороне служебные слова, а также числительные и междометия, отметим, что среди четырех знаменательных частей речи (существительное, глагол, прилагательное, наречие) в исследуемом словаре в наибольшей степени помеченными оказываются значения глагола - 42,29% от общего их числа (см. табл. 1 и рис. 2). Количество стилистически помеченных ЛСВ однозначных глаголов - 6059 из 11247, или 53,87%; количество стилистически помеченных ЛСВ многозначных глаголов - 7035 из 19714, или 35,69%). Как видно, тяготение помеченности к значениям однозначных слов на материале глагольной лексики не подлежит сомнению.

Степень общей стилистической помеченности значений существительного оказывается ниже: обнаруживается 39,22% помеченных значений от общего числа всех значений этой части речи (в абсолютных цифрах соответственно - 16426 из 41883). Аналогичные данные для ЛСВ однозначных существительных: 37,45%, т.е. 8457 ЛСВ из 22582 всех ЛСВ; для ЛСВ многозначных существительных: 41,29% - 7969 из 19301.

Далее следуют по степени помеченности наречия и прилагательные.

Напомним, что согласно модели жизненного цикла слова (см. выше), ожидалась большая стилистическая отмеченность значений существительного, а не глагола или любой другой части речи. Совершенно очевидно, что существительное оказалось бы намного более маркированным в этом словаре, если бы эта категория русских слов была отображена в нем более полно (видимо, в основном за счет специальных слов и значений), чем это допустили, согласно своей концепции, составители словаря. При этом, видимо, не возникала бы и такая странная ситуация, которая имеет место сейчас, когда ЛСВ однозначных существительных оказываются заметно менее маркированными любыми классами помет, чем ЛСВ многозначных существительных. Это предположение очень вероятно, так как наибольшую долю книжно-специальных лексических единиц составляют во всех специальных областях (науки, техники, ремесел и т.д.) именно обозначения предметов и различных "субстанций", то есть существительные. Графики, представленные на рис. 3-6, наглядно характеризуют явление функционально-стилистической помеченности лексики раздельно для разных частей речи по разным классам стилистических помет в различных полисемических зонах. Таблица и рисунки свидетельствуют о том, что наибольший вклад в общую книжно-специальную помеченность этого словаря - даже при их явно неполном отражении в нем - вносят значения существительных и прилагательных. Если признать справедливым утверждение о достаточно слабом отражении в рассматриваемом словаре периферийных, но реально существующих в языке книжно-специальных ЛСВ (в первую очередь, существительных), то при более полном отражении в подобном словаре этих категорий лексических единиц их вклад в общую помеченность всего лексического состава словаря стилистическими пометами мог бы существенно возрасти, а системные тенденции, связанные с распределением степени помеченности ЛСВ слов по разным полисемическим зонам, должны были бы проявляться в более явном, более чистом виде. Главное, можно полагать, что изменилось бы общее соотношение помеченности ЛСВ двумя полярными классами помет - разговорными и книжно-специальными. Сейчас в словаре (по-видимому, неправомерно) доминируют разговорные пометы.

12. Итак, в настоящем разделе работы была предпринята попытка дифференцированного рассмотрения стилистической помеченности ЛСВ разных грамматических категорий (частей речи) пометами четырех обобщенных стилистических классов по разным полисемическим зонам МАС'а. Это позволило обнаружить важные системные тенденции в организации этого словаря и, предположительно, языка в целом, а также некоторые отклонения от них, объяснимые определенными лексикографическими факторами. Экспериментальные данные, в целом, находятся в соответствии с теоретическими прогнозами, вытекающими из модели жизненного цикла слова, что позволяет считать проведенное исследование полезным для развития теоретических представлений о механизмах существования-развития языка (как объекта, находящегося постоянно в процессе становления, определенного динамического равновесия). Проведенное исследование позволяет также сделать вывод о том, в каких аспектах анализируемый "Словарь русского языка" неполон как словарь среднего типа, как словарь, предназначенный для покрытия всего актуального литературного словаря общества (в том числе и периферийных, специальных его областей). Одно из направлений дальнейшего углубления экспериментальной работы с материалом этого рода - изучение аналогичных фактов по краткому и большому словарям русского языка, их сопоставительный анализ и интерпретация его результатов под углом зрения соотношения пластов (сфер) словарного сознания русскоязычного общества, а также полноты и точности отображения этих пластов в словарях разного типа. Еще более отдаленная перспектива - сопоставительный анализ стилистической помеченности лексики разных языков, в том числе и под углом зрения их типологической специфики, т.е. того, как особенности типа языка проявляются в особенностях его лексической подсистемы, в частности и со стороны ее стилистической организации.

Примечания

1) См. [Поликарпов, 1994; 1995; 1998; Polikarpov, 1993; 1999].

2) Предварительные попытки в этом направлении предприняты в работах [Поликарпов, 1987; Поликарпов, Крюкова, 1989].

3) Обоснование, а также рассмотрение других аспектов подобной классификации лексики см. в [Поликарпов, 1987]. Верхняя граница последней зоны (17-32 значения) расширена нами до 34 значений, так как выделять в отдельную зону (33-64) имеющееся в наличии только одно 34-значное слово было бы неоправданно.

4) Здесь и далее, при описании результатов анализа, под словом "словарь" будет подразумеваться исследованная часть МАС'а (1-й, 2-й и 4-й тома). Данные по 3/4 объекта, несомненно, достаточно надежно характеризуют объект в целом. 

ЛИТЕРАТУРА

Ахманова О.С. О стилистической дифференциации слов // Сборник статей по языкознанию. Проф. МГУ акад. В.В. Виноградову. М.1958.

Бабкин А.М. Устарелые слова в современном языке и словаре //Современная русская лексикография. 1981. Л., 1983.

Балахонова Л.И. Лексика диалектного происхождения в современном русском литературном языке как объект лексикографии и лексикологии // Современная русская лексикография. 1981. Л.,1983.

Беркович Т.Л. Содержание и функции помет для терминологической лексики в общих словарях разных типов // Словарные категории. М., 1988.

Борода М.Г., Поликарпов А.А. Закон Ципфа-Мандельброта и единицы различных уровней организации текста // Квантитативная лингвистика и автоматический анализ текстов Тарту, 1984 (Уч.зап. Тартуского ун-та. Вып. 689).

Бурцева В.В. Слово с пометой "специальное" в семнадцатитомномакадемическом "Словаре современного русского литературного языка" (1948-1965 гг.): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М.,1975.

Винокур Т.Г. Употребление языка как основной предмет стилистики // Стилистика русского языка. М., 1987.

Денисов П.Н., Костомаров В.Г. Стилистическая дифференциация лексики и проблема разговорной речи // Русская разговорная речь. Саратов, 1970.

Каримова Г.О., Поликарпов А.А. Принципы выделения гиперлексемы как единицы лексической системы языка // Деривационные типы и гнезда в синхронии и диахронии. Владивосток, 1989.

Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989.

Кустова Г.И., Поликарпов А.А. От предметности - к абстрактности // Эвристические возможности квантитативных методов исследования языка. Тез. докл. Всес. семинара в г. Смоленске 11-13 сент. 1991г. Смоленск, 1991.

Ломоносов М.В. Предисловие о пользе книг церковных в российском языке // Ломоносов М.В. Полн.собр.соч. Т.7. М.; Л., 1952.

Новиков Л.А. Семантика русского языка. М, 1982.

Ожегов С.И. О трех типах толковых словарей современного русского языка // ВЯ, 1952, N 2.

Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. акад. Обнорского С.П. М., 1949; 9-е изд. испр. и доп. / Под ред. Шведовой Н.Ю. М., 1972; 21-е изд. перераб. и доп. / Под ред. Шведовой Н.Ю. М., 1989.

Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1993.

Партенадзе М.Х. О статусе диалектной лексики в толковом словаре литературного языка. Тбилиси, 1984.

Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М., 1984.

Петрищева Е.Ф. Функциональная и стилистическая дифференциация речи // Стилистика русского языка. М., 1987.

Поликарпов А.А. К теории жизненного цикла лексических единиц // Прикладная лингвистика и автоматический анализ текста. Тез.докл. научн. конф. 28 - 30 янв. 1988. Тарту, 1988.

Поликарпов А.А. Лексическая полисемия в эволюционном аспекте // Linguistica. Тарту, 1990 (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. - Вып. 911).

Поликарпов А.А. Логическое пространство единиц лексической подсистемы языка и квантификация соотношений между ними // Прикладная лингвистика и автоматический анализ текста: Тез.докл. научн. конф. 28 - 30 янв. 1988 г. Тарту, 1988.

Поликарпова А.О., Поликарпов А.А. Опыт изучения уровня и характера индивидуального знания русской лексики // Квантитативные аспекты системной организации текста: Материалы Межвуз. семинара. Тбилиси, 1987.

Поликарпов А.А., Крюкова О.С. О системном соотношении краткого и среднего толковых словарей русского языка // Квантитативная лингвистика и автоматический анализ текстов. Тарту, 1989 (Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 872).

Поликарпов А.А. Полисемия: системно-квантитативные аспекты //Квантитативная лингвистика и автоматический анализ текстов. Тарту, 1987 (Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 774).

Поликарпов А.А. Закономерности жизненного цикла слова и эволюция языка. Статья 1. Моделирование основных системных соотношений // Русский филологический вестник. Том 79. Вып. 1. - Москва: Моск. лицей, 1994. - С.85-100.

Поликарпов А.А. Закономерности жизненного цикла слова и эволюция языка. Статья 2. Теория и эксперимент // Русский филологический вестник. Том 80. Вып. 1. - Москва: Моск. лицей, 1995. - С.77-92.

Поликарпов А.А. ЦИКЛИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В СТАНОВЛЕНИИ ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ЯЗЫКА: МОДЕЛИРОВАНИЕ И ЭКСПЕРИМЕНТ. Автореферат докт. дисс. – М., 1998.

Рогожникова Р.П. Сводный словарь современной русской лексики. В 2-х т. М., 1991.

Системный анализ значимых единиц русского языка. Парадигматика в лексике и словообразовании. Красноярск, 1987.

Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. Евгеньевой А.П. М., 1957-1961.

Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т. М.; Л., 1948-1965.

Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. Евгеньевой А.П. - 2-е изд. испр. и доп. М., 1981-1984.

Скляревская Г.Н. Еще раз о лексикографической стилистике // ВЯ, 1988, N 3.

Скляревская Г.Н. Заметки о лексикографической стилистике // Современность и словари. Л., 1978.

Скляревская Г.Н. Лексикографическая стилистика: состояние и проблемы // Словарные категории. М., 1988.

Скляревская Г.Н. О соотношении лексикографических понятий "разговорное" и "просторечное": Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1973.

Скляревская Г.Н. Полудиалектная лексика в современном русском языке // Вопросы стилистики. Вып. 7. Саратов, 1974.

Скляревская Г.Н. Разговорная речь как объект лингвистического исследования // Лингвистические исследования.1972. Ч.1. - М.,1973.

Скляревская Г.Н. Функционально-стилистическая характеристика лексики в новом академическом словаре. // Материалы научно-практической конференции "Проблемы стилистики и лексикографии". 30 октября 1991 г. СПб., 1991.

Смирнов А.А. Большой толковый словарь русского языка (СПб: Норинт, 1998. - 1536с.): предварительная оценка словника через букву “х”// Сайт Humlang. - М., 2000.

Степанов Ю.С. Французская стилистика. М., 1965.

Толковый словарь русского языка: В 4-х томах / Под ред. Ушакова Д.Н. - М., 1935-1940.

Тулдава Ю.А. Проблемы и методы квантитативно-системного исследования лексики. Таллинн, 1987.

Тулдава Ю.А. Социальная дифференциация лексики эстонского языка с квантитативной точки зрения // Квантитативная лингвистика и стилистика. Труды по лингвостатистике. Тарту, 1983 (Уч.зап. Тартуского государственного ун-та. Вып.658).

Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

KOLODJAZHNAJA L.I., POLIKARPOV A.A. Study of Quantitative Correlations between Stylistics, Grammar, and Polysemy of Words (On the Basis of Ozhegov Dictionary // Second International Conference on Quantitative Linguistics, Qualico'94, 20-24 September 1994. Moscow State University. Abstracts of papers. Moscow, 1994.

Polikarpov A.A. On the hypothesis of word life cycle // First quantitative linguistics conference (QUALICO). Abstracts. September, 23-27, 1991. University of Trier, Germany. - Trier, 1991. - Pp.60-63.

Polikarpov A.A. A model of the word life cycle / Ed. by Koehler, R., Rieger, B. // Contributions to quantitative linguistics. - Dordrecht; London; Boston, 1993. - Pp. 53-66.

Polikarpov A.A. Cognitive Model of Lexical System Evolution and its Verification // Site HumLang. - M., 1999. 

Polikarpov A.A. Menzerath’s Law for Morphemic Structures of Words: A Hypothesis for the Evolutionary Mechanism of its Arising and its Testing. An abstract of a paper submitted for the 4th International Conference on Quantitative Linguistics. - Prague, August 26-28 (Qualico-2000). "Menzerath’s Law ..."

 

[ вверх ] [ начало статьи ] [ главная страница ]