We’re here ‘cause we’re here*

*британская военная песня времен Первой мировой войны

О бедном руслите замолвите слово...

Заграничная стажировка — возможно, один из самых лакомых бонусов, который может предложить студенту ВУЗ. Но, увы, даже в стенах нашего факультета не все студенты имеют равные возможности отправиться на учебу за границу.

Кажется, в этом плане одни из самых невезучих филологов — студенты русского отделения, ведь сфера нашего научного интереса находится непосредственно в России. Тут бы и сделать скорбную мину, дескать, где родились — там и пригодились, и позавидовать, скажем, коллегам ромгермовцам, сетуя на свою подвижническую участь.

Для виртуозов молчания

Но не существует запредельной сложности в том, чтобы отправиться на стажировку. Когда услышал предложение Татьяны Альбертовны Шишкиной — провести семестр в стенах Тартуского университета, — был немало удивлен: на эстонском языке в тот момент я умел только улыбаться и молчать. Впрочем, виртуозно.

Но обучение в Тарту осуществляется в большом объеме на английском языке; кроме того, существуют курсы эстонского языка для начинающих, есть курсы и финского языка. Ну а обучение на филологическом факультете — вообще на русском языке.

Поэтому, как ни странно, языковой вопрос отнюдь не является ключевым: с нормальными знаниями английского языка (с теми самыми, с которыми мы сдавали ЕГЭ перед поступлением) сложно пропасть практически в любой цивилизованной стране Европы, равно сложно остаться без дела (учебы, занятий, заданий, эссе) на академический год или семестр. Ну и курсовая работа никуда не убежит вдали от родины. Даже если очень хочешь этого. Увы. Не убежит: проверено.

Но судя по своему опыту и рассказам коллег, стажировавшиеся в других странах, учеба не является приоритетным занятием в заграничный семестр. И тут дело даже не в нашем (моем и коллег) раздолбайстве. Тут скорее речь о специфической атмосфере, в которой проходят европейские университетские обмены.

Но все же решительно не желая говорить ни за всю Одессу ни, тем паче, за всю Европу, далее — исключительно про себя и о своей стажировке в Тарту.

Будем веселиться

Первое впечатление от Тартуского университета, еще до очного знакомства с этим ВУЗом — высокий уровень ответственности за студентов, которые прибывают к ним по обмену. К тебе приставляют куратора из числа старших местных студентов, который «пасет» своих подопечных на протяжении первых недель стажировки. Переписка (не очень навязчивая), желание (не очень навязчивое) встретить и помочь дотащить вещи до порога нового Дома Студента (почти на эстонском Вернадского) — все это производит впечатление скорее приятное, нежели такового не производит. Ну и непосредственно в университете — в меру официальные, в меру полезные собрания, формальные, но пестрые подарки (ручки-sim’ки-сумки-бумажки-бумажки-бумажки), экскурсии и тотальное радушие.

На фоне этого — радушие неофициальное, неформальное. Местная студенческая организация (филиал ESN — Erasmus Student Network, сети, объединяющей всех европейских студентов, участвующих в заграничных стажировках) с самого начала недвусмысленно заявляет: ребята, мы будем знакомиться, веселиться, развлекаться, ходить по клубам.

И ребята веселятся, развлекаются, ходят по клубам. Посещение клубов (в Тарту они — как местные достопримечательности: не побывал хоть раз в «Атлантисе», считай, провалил стажировку — неудачник!) проходит по расписанию, как занятия, только вот «продалбывать» их мало у кого есть желание. Вырабатываются стратегии посещения клубов и пабов: в каком порядке: сначала холодное, горячее или десерт?..

Первое время это кажется нормальным, естественным. Потом повальное увлечение местного (и временно-местного, собранного со всей Европы и Америк) народа начинает вызывать вопросы: что-то не так с ними — или все ж со мной? И, на мой взгляд, это ключевая точка культурной «акклиматизации» русского филолога за границей.

Подчеркнуть и забыть

Ибо тяжесть стажировки заключается не в языковой дистанции (филологи мы или кто?..), не в возможных трудностях обучения (студенты мы МГУ или чего?), не в культурном шоке (мы что, не из России?..) — а именно в пропасти между нашими менталитетами. Безнадежно огромной.

Подавляющее большинство европейских студентов воспринимают стажировку (хотя порой создается впечатление, что так они воспринимают всю жизнь), как некую неизбежность, которую стоит перенести максимально весело (читай: упорото; читай: шумно; читай: буйно) и незаметно. То есть было — и прошло; осталась сотня-другая новых друзей в facebook’e, тысяча безликих, однотипных снимков (клубы, общежитие, еще раз общежитие, еще раз клубы, пабы и еще раз общежитие), сданы какие-то зачеты, получены какие-то бумажки, до свидания, Эстония, здравствуй, Голландия, Турция, Франция, Германия, нужное подчеркнуть (даже не надо ставить печать: Евросоюз же, просто подчеркнуть... и снова забыть)... Из одной сытой обыденности — в другую.

И ужас начинается где-то тут. Когда вокруг — немного полупьяное, извечно благодушное, извечно радостное (непонятно чему) общество. Современная Эстония гармонирует со средним европейским студенческим срезом (насколько понимаю, тартуский контингент — как раз самая середина: молодежь не золотая, но и не бронзовая): маленькая страна, взявшая от Европы уют, порядок, стабильность (не чета нашей, закавыченной: настоящая социальная и политическая стабильность) располагает к тому, чтобы убивать время, пока время не убило тебя.

Ибо Тарту проходится пешком за месяц вечерних прогулок. Туристический Талин приедается за полдюжины поездок. Эстонские городки однообразны, тихи, мертвы. «Движуха» в обществе отсутствует напрочь — политическая, социальная, субкультурная, культурная. Национальная идентичность уходит, сметенная европейскими стандартами жизни (включая убийственную для любых культур толерантность, поставленную во главу всего) и иммиграцией. Существуют, конечно, кафе и клубы, где собирается местная интеллигенция, того или иного пошиба, но все это достаточно камерно, если не сказать интимно, и в целом не имеет вектора вне себя. После российских (хорошо, буду объективен: московских) масштабов — Болотной, битв (спортивного и околоспортивного характера) условных «Спартака» и ЦСКА, концертов высочайшего уровня (культурного и контркультурного пластов) — тишина (точнее: тихий шепот) жизни в Эстонии вызывает отчаяние.

По эскалатору наверх

Нет, никто не отнимает у тебя самое важное — тебя самого. Здесь быстрый Интернет, здесь отличная библиотека, хороший спортзал, неплохая (жить можно без подработки: серьезно!) стипендия. Тут много свободного времени, тут почти нет проблем. Нужно просто принять то, что жизни вокруг нет и, всего скорее, никогда не было (пессимистам как вариант: и не будет), и заниматься собой: учиться, высыпаться (зависит от степени расстроенности нервов и локальной расстроенности/обрадованности соседей, ибо шумоизоляция в местных общежитиях отсутствует как класс), читать, смотреть, слушать, думать и знать, что однажды ты вернешься в Россию.

Где нет уюта, быстрого Интернета и стипендии (по возвращении со стажировки, по крайней мере). Где нет благожелательности, моря улыбок (да и вообще моря маловато в наших широтах). Где множество проблем, неустроенности, где нужно работать. Во всех смыслах.

И в этом вся прелесть. Дни в Москве после Эстонии — это бесконечный восторг живыми, то есть без наклеенных улыбок, лицами. Восторг даже от пресловутых московских скоростей и ее драйва — Господи, да в Эстонии так на фитнесе не бегают, как мы по эскалаторам наверх.

«Там» и «здесь»

Подводя итоги своей стажировки, я спрашивал себя: нужна ли она была мне? Отвечал однозначно: да. Опыт, эмоции, впечатления, еще раз опыт, и еще раз — он же. Ощущение тотальной «перезагрузки».

Но если бы я спросил себя: а хочу я оказаться там снова? Даже в любом другом заграничном «таме» — и пожить еще с полгода? Я отвечаю: нет, спасибо.

Потому что я здесь, потому что мы здесь. Та страна, которая вырастила, те люди, которые сформировали; кого ценим, кто ценит нас. Кто любит и кого любим.

Тот ритм, тот проблемный фон, который сделал нас всех тем, что мы есть — и я не представляю, что может быть хуже, чем уйти, уехать, убежать, сбежать отсюда.

И, возвращаясь к началу, как известный удав, нашедший, в отличие от нас с вами, себя, хочу сказать, что заграничная стажировка — вещь, безусловно, полезная. Она дает опыт, который нельзя не назвать уникальным.

Но полгода за границей — ничтожно малое по степени важности в сравнении с жизнью здесь, на родине. Равно любой иностранный язык, сколь бы редким/востребованным он ни был, по сравнению с родной, русской речью.

Я выражаю благодарность кафедре финно-угорской филологии и лично Татьяне Альбертовне Шишкиной и Надежде Станиславовне Братчиковой за возможность тартуской стажировки, за доверие и поддержку.

Алексей Токарев, русское отделение,
7-я финская группа