А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Степун Федор Августович (06.02.1884, Москва – 23.02.1965, Мюнхен), философ, общественный деятель

Предки С. – помещики под Мемелем. Кроме литовской и немецкой крови, была в нем еще и французская, и шведо-финская, что не мешало ему считать себя русским, чему способствовала длительная жизнь в деревне, куда С. попал трехлетним мальчиком. Отец С. получил место директора писчебумажной фабрики в Калужской губ. и купил недалеко от фабрики небольшое имение.

Окончив среднее учебное заведение в Москве, С. отправился в Германию. В 1902 он поступил в Гейдельбергский университет и в течение семи лет изучал там философию, историю, политическую экономию, государственное право, историю искусств и литературы. Диплом доктора он получил в 1910 г. Вернувшись в Россию, С. вместе с товарищем по университету С. И. Гессеном подготовил к выпуску русское издание многоязычного философского журнала «Логос». По мнению С., задача русского «Логоса» состояла в «подведении методологического фундамента под научно... малоозабоченную русскую философию, как религиозно-интуитивного, так и марксистско-догматического характера».

Готовясь к магистерскому экзамену, С. в качестве члена «Бюро провинциальных лекторов» изъездил почти всю Россию, часто читал лекции в приволжских городах, где его слушали не только местные интеллигенты, учителя, но и передовые рабочие.

В начале октября 1914 г. С., как прапорщик запаса, в составе 12-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады был отправлен на фронт. Он был на Галицийском фронте, затем на Рижском. После ранения в течение 10 месяцев находился в лазарете. В 1916 он вернулся в Галицию. Там и узнал о революции, которую он, как и многие, радостно приветствовал – как единственный выход из создавшегося катастрофического положения.

«Неожиданно для меня самого революционная волна быстро вынесла меня вперед», – писал С. Он отправился в Петроград во главе армейской делегации Юго-Западного фронта и остался там в качестве фронтового представителя во Всероссийском совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Ненадолго он вернулся на фронт, исполняя обязанности правительственного комиссара, но был отозван обратно.

После назначения Б. Савинкова заведующим военным министерством С. занял при нем должность начальника политического управления. В предпарламенте С. был арестован, затем военная комиссия Кексгольмского полка приняла решение о его освобождении, и он перехал в Москву, где сотрудничал в журнале правых эсеров «Возрождение».

Когда началась Гражданская война, С. призвали в Красную армию. После тяжелого ранения он был демобилизован и назначен А. В. Луначарским заведующим репертуаром «Показательного театра Революции», а также помощником режиссера. После постановок «Царя Эдипа» (Софокл) и «Мера за меру» (Шекспир) С. сняли с этого поста, но он остался в Москве и читал в разных театральных студиях лекции о театре. Но жить было все сложнее, и С. с женой перебрался в деревню, где работал в «коммуне», орагнизованной отцом его жены на оставленных ему от имения 14 десятинах. С местными крестьянами у С., как и других членов коммуны, сложились хорошие отношения, но деревенская жизнь продолжалась недолго. Осенью 1922 С. выслали за границу.

«Моя заграничная жизнь, – писал С., – сразу же расслоилась на деятельность русского эмигранта (ближайшее сотрудничество по редактированию “Современных записок”, основание и редактирование “Нового града”, участие в “Студенченском христианском движении”) и на преподавание в высших учебных заведениях Германии».

В 1926 г. С. прошел по конкурсу на кафедру социологии Высшей технической школы в Дрездене, которую в 1937, как политически враждебный фашистскому режиму, должен был оставить. Выступать, печатно и устно, ему тоже запретили.

В 1947 С. занял специально для него созданную кафедру истории русской культуры в Мюнхенском университете, где и работал до своей кончины.

*     *     *

С. представитель неозападничества – направления в русской философии, окончательно оформившегося к 1910 г. Появление новой, чисто философской коллективной силы было ознаменовано выходом в свет журнала «Логос».

Неозападничество – естественная реакция русской философской мысли на процессы, происходящие в западноевропейской философии. Выдвинутый во второй половине XIX в. лозунг «Назад к Канту», призывающий к выработке такого миросозерцания, которое, включая высшие идеалы и духовные ценности, было бы строго научно обосновано, привел к появлению нескольких школ, часто враждующих между собой, сущность которых можно определить как неокантианство.

Противоречия, существовавшие между представителями неокантианства (А. Риль, Г. Коген, В. Виндельбанд, Г. Файхингер и др.), обусловлены колебаниями самого Канта по некоторым существенным пунктам, таким, как проблема познания, вопрос о «вещи в себе», о примате чистого или практического разума, проблематика ценностей. Объединяло разные школы неокантинства лишь то, что его представители говорили «языком Канта».

Стремление «модернизировать» Канта стало причиной раскола в среде неокантианцев. Философию Канта пытались привести в соответствие с современной наукой, которая и сама была далека от единства.

Учителем С. в Гейдельберге был В. Виндельбанд, математик, основатель баденской школы, в основе которой теория ценностей. С. погрузился в теоретическую философию, которая в первую очередь исследовала метод познания. Убедившись в бесперспективности попыток усовершенствовать метод познания, он выбрал другой, отличный от своих учителей в философии путь – обратился к «живому знанию».

Это стремление к «живому знанию» с особенной силой проявилось в сборнике, изданном совместно немецкими и русскими философами, – «О Мессии».

Показателен выбор С. темы диссертации – философия Вл. Соловьева, которую он сблизил с философией немецкой романтики.

В годы учебы С. в университете для философской молодежи особенно привлекательной была интуиция. И в методе самого С. интуиция стала играть важную роль. Однако, не ограничиваясь беглым «первым взглядом» – интуицией, С. стремился детально исследовать те широкие горизонты, которые открывал ему «первый взгляд», изучал вопрос в частностях, то есть работал как «строгий» ученый.

Исходным пунктом философствования о сущем С. считал переживание, которое, безусловно, противоположно познанию. Переживание не отражается в понятии, но «знаменуется», «означается» им.

По мнению С., есть два принципиально отличных друг от друга переживания. Во-первых, переживание творчества: человек «переживает» себя, мир и бесконечную полноту разнообразных отношений, существующих между человеком и миром. Во-вторых, переживание жизни: «переживая», человек ничего не знает ни о себе, ни о мире, ни об отношениях между собой и миром, ни о том, что он живет и переживает.

Оба эти переживания «знаменуются» теоретически определенным понятием. Переживание творчества – понятием «субъект-объектного дуализма». Переживание жизни – понятием «положительного всеединства».

Понятие «положительного всеединства» представляет собой логическое начало, стоящее как бы на службе у алогических сил, функционирующее не столько как понятие, сколько как некий логический символ.

В творчестве, воплощенном в культуре, человеческий дух выпадает из первоначального единства жизни. Но он постоянно стремится вернуться в это единство, объять и понять его. Поэтому возможны переходы от переживания жизни к переживанию творчества – и обратно.

Для систематизации многообразия форм таких переходов С. разработал методологическую транскрипцию, которая заключается в том, что любой момент жизни, если жизнь распадается на субъект и объект, может оказаться в положении субъекта. Иначе говоря, любая форма творческого самоопределения жизни может рассматриваться как центральное понятие философского миропонимания. Следовательно, философская рефлексия на художественное самоопределение жизни даст философский эстетизм; философская рефлексия на научное самоопределение жизни – религиозную философию.

Эти формы обладают относительной истинностью. И только философская рефлексия на научное самоопределение жизни – философский философизм, то есть критицизм, – обладает абсолютной правдой, которая заключается в признании всех форм самоопределения относительными и в утверждении того, что живая правда творчества – это живое соотношение всех этих форм, в том числе и ее самой.

Все творческие формы С. распределил по двум сферам. Сфера ценностей состояния, которые организуют само человеческое «я», а также его взаимоотношения с другими «я». Сфера ценностей предметного положения, которые в свою очередь распадаются на научно-философские формы и эстетически-гностические формы. Главная особенность взаимоотношения творческих форм с жизнью – «рассечение» жизни, то есть ее отрицание. Однако отрицание это совершается с целью обрести затем единство. Взаимоотрицание науки и жизни основывается на том, что наука – это принципиальный дуализм, а жизнь – единство. Поэтому наука тяготеет к жизни, хотя и искажает ее, предчувствуя мистическую бесконечность жизни в своей собственной обреченности на бесконечное, нескончаемое развитие.

Переживание жизни более глубоко и значительно, чем переживание творчества. Но бесконечное значение творчества в том, чтобы, создавая идолов, распознавать их как идолов и пробуждать в себе таким образом предчувствие Жизни. Возможен полный отказ от всякого творчества, если изъять человека из основных творческих форм. Это идеал святой жизни. Однако уничтожению творчества должно предшествовать его полное раскрытие.

Статьи на философские и на литературные темы С. публиковал в «Русской мысли» и в «Северных записках» (1910); в редактируемом им международном журнале «Логос».

В 1918 он издал свою первую книгу – «Из писем прапорщика-артиллериста», которая имела большой успех.

В эмиграции С. опубликовал в «Современных записках» цикл статей «Мысли о России» и роман в письмах «Николай Переслегин», который в 1929 г. вышел отдельной книгой.

В 1923 вышли его книги «Жизнь и творчество» и «Основные проблемы театра».

Вместе с И. Фондаминским-Бунаковым и Г. Федотовым С. редактировал журнал «Новый град». который выходил в Париже в 1931–1939 гг. «Особенность новоградского удха, – писал С., – определялась прежде всего тем, что его основатели и главные сотрудники встретились друг с другом на путях покаяния как за свои личные ошибки, так и за прегрешения тех партий, групп и течений, к которым они принадлежали». Культурно-политической платформой «Нового града», был, по определению С., «духоверческий, свободолюбивый социализм».

После войны вышло много работ С. на немецком и русском языках, в частности его воспоминания «Бывшее и несбывшееся» (в 2 т.; 1956), отрывки из которых публиковались в «Новом журнале». К 80-летию С. на немецком языке вышла его работа о русском символизме.