[Рец.] // Союз молодежи. Сб. III. Пб., 1913. С. [85].

Три года тому назад вышла маленькая книжка на обоях «Садок судей», а теперь о ней говорят и говорят, она же стала библиографической редкостью. Не касаясь, что тому причиной, жалею позднее раскаяние любопытства и спешу сказать несколько слов о «втором» «Садке судей». Если первый – доверчивый зверь, то второй – пристальный гость. Он учит законам своей страны и не забывает нравов полуевропейского города. На страницах голубых и твердых мы слышим последовательный топот коней в «Степи» Лившица, мы видим Венеру среди сибирских дикарей, Венеру с «черным пеплом уст» в «Шамане и Венере» Хлебникова, кстати, самого независимого и статичного из поэтов. Давид Бурлюк под знаком «трубы трагически прямой» проходит через строй цепких и «спелых» слов… После застенка этих трех поэтов, застенка, где выдаются страшные тайны слова, легко дышать и тепло лицу и рукам… Гуро типичный интимист, и ее молитву в «Серый день» я могу сравнивать только с вещами московского художника Артура Фон-Визена, немногие так передают душу севера и стремительное выражение юности, выражение тех черт юности, которые обыкновенно считаются некрасивыми.

Мне приятно, что вместе с этой книгой отпадают все обвинения в беспринципности новых течений. В предисловии многие положения меняют взгляд не только на цели искусства, но на понятия времени. Для этих людей искусство не забава и не храм на торжище, а новый смысл мировых явлений.