Периодические издания, сборники, альманахи >> Вехи

Вехи: Сб. статей о русской интеллигенции. М.: тип. В. М. Саблина, 1909. 211 с.

В течение года после выхода сборника (за это время он выдержал пять изданий; последнее включало библиографию) не прекращались споры о нем – как в печати, так и в публичных заседаниях. Были изданы несколько сборников, в которых продолжилось обсуждение проблем, поднятых авторами «Вех»: «По вехам» (1909); «“Вехи” как знамение времени» (1910); «Интеллигенция в России» (1910). Представители всех партий и течений в русском обществе высказали свое отношение, в основном негативное, к заявленным в сборнике идеям. Однако бесспорный успех «Вех» доказывает, что статьи, по признанию рецензента «Русской мысли» Ал. Кизеветтера, «ударили в какое-то больное место нашей современности», подняли вопросы, над решением которых задумались не только авторы «Вех». Значение сборника не в том, что он может дать ответы на вопросы, мучительные для русской интеллигенции, а в том, что может заставить русское общество задуматься над своими недостатками – доктринерством, нетерпимостью, духовным максимализмом. Но, замечает Кизеветтер, «плоды этого раздумья вряд ли совпадут с выводами и призывами наших проповедников».

О причинах «недружелюбного» отношения к сборнику размышляет в «Русской мысли» С. Лурье, объясняя его непродуманностью общего плана сборника, недостаточной осторожностью в приемах. Но и критика, по мнению рецензента, сделала все, чтобы затемнить и скомкать центральную его проблему: «Авторы “Вех” почувствовали, что русская интеллигенция уперлась в глухую стену, что дальше по старому пути идти некуда и что перемена курса жизненно необходима». Бесстрашное признание этого факта, по мысли Лурье, и является большой, но единственной заслугой «Вех».

Оценка сборника в «Русской мысли» была в целом взвешенной и объективной. Иначе обстояло дело в «Вестнике Европы». Более-менее нейтральна рецензия К. Арсеньева, автор которой пытается разобраться, насколько удалось авторам найти ответы на поставленные ими вопросы. «Чтобы успешно реагировать против зла, – пишет он, – нужно, прежде всего, установить его причины». Но этого составителям сборника сделать не вполне удалось.

Годом позже другой рецензент «Вестника Европы», возвращаясь к «Вехам» в связи с выходом сборника «Интеллигенция в России», обвинил авторов «Вех» в том, что они «обращаются с грозным обивинительным актом» не к тем, кто этого действительно заслуживает, а к людям другого лагеря – «сторонникам высшего общечеловеского типа государственности, приверженцам свободного национального и религиозного развития». Им они советуют «проникнуться общедоступными шаблонами религиозной обрядности, государственности и патриотизма».

«Сборником нескладных памфлетов» назвал «Вехи» Ник. Иорданский, рецензент «Современного мира».

Интерес представляют оценки, данные сборнику в статьях А. Белого и В. Розанова. Оба автора связывают выводы, к которым пришли составители «Вех» в своей характеристике нынешнего состояния русской интеллигенции как крайне неблагополучного, с делом Азефа. Находясь в состоянии нравственного распада, интеллигенция утратила способность «духовного видения» (Розанов), что и явилось причиной этого и многих других подобных ему дел.

Однозначно отрицательной был оценка, данная сборнику марксистами (В. Ленин, В. Фриче, Г. Плеханов), которые предпочитали не углубляться в самоанализ и ограничились его политической характеристикой.

Коллективные отзывы дали кадеты (сб. «Интеллигенция в России») и эсеры (сб. «“Вехи” как знамение времени»).

Однако полемика велась не только вокруг, но и внутри самого сборника, сначала в скрытой, а после выхода книги в свет и в явной форме.

Речь шла не только о несогласии составителей сборника с «ужасной фразой» Гершензона (по их настоятельной просьбе во 2-м издании она была «смягчена»). Объединяла всех уверенность в том, что духовная жизнь человека выше «внешних форм общежития», она, а не «самодовлеющие начала политического порядка, является единственным прочным базисом для всякого общественного строительства». Но они прекрасно сознавали, что в вопросах веры и в своих «практических пожеланиях» далеко расходятся между собой. В сборнике сохранился и «старый водораздел русской мысли» (Струве), разбивающий русскую интеллигенцию на «западников» и «славянофилов». В числе первых П. Струве («Интеллигенция и революция»), С. Франк («Этика нигилизма (К характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции)»), А. Изгоев («Об интеллигентной молодежи (Заметки об ее быте и настроениях)») и Б. Кистяковский («В защиту права (Интеллигенция и правосознание)»). Славянофильская традиция представлена в «Вехах» статьями С. Булгакова («Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции)»), Н. Бердяева («Философская истина и интеллигентская правда») и, отчасти, М. Гершензона («Творческое самосознание»). Однако и внтури двух блоков также существовали свои разногласия. Единые в своем призыве к культурному творчеству, Франк и Струве, с одной стороны, Изгоев и Кистяковский, с другой, давали различное религиозное обоснование этому идеалу. Сходная в некоторых вопросах с позицией Бердяева и Булгакова (оба возвращаются к догматической религии), статья Гершензона при этом занимает совершенно особое место в сборнике: провозглашая автономность сознания, призывая к эгоизму и самоутверждению, он вступает в противоречие с тем славянофильским идеалом, к формированию которого приступили в «Вехах» Булгаков и Бердяев.