МГУ имени М. В. ЛОМОНОСОВА
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
ЛАБОРАТОРИЯ «РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ»
26 ОКТЯБРЯ 2017

V СОКОЛОВСКИЕ НАУЧНЫЕ ЧТЕНИЯ:
«РЕАЛИЗМ И НЕ-РЕАЛИЗМ НА РУБЕЖЕ ЭПОХ
XVIII / XIX – XIX / XX – XX / XXI вв.»

ТЕЗИСЫ

THE 5th  A.G. SOKOLOV SCIENTIFIC READINGS:
“REALISM AND NON-REALISM ON THE TURN OF EPOCHS”

THESES

М.М. Лоевская (Москва)
доктор культурологии, профессор, факультет иностранных языков и регионоведения
МГУ имени М.В. Ломоносова (mloevskaya@mail.ru)

РУССКАЯ АГИОГРАФИЯ РУБЕЖА ВЕКОВ (ХХ–ХХI)

Margarita M. Loyevskaya (Moscow)

Doctor of Cultorology, Professor, Faculty of Foreign Languages and Area Studies
Lomonosov Moscow State University (mloevskaya@mail.ru)
RUSSIAN AGIOGRAPHY ON THE TURN OF THE 20–21th CENTURIES

В августе 2000 г. Юбилейный Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил подвиг новомучеников и исповедников российских: 1154 подвижника веры и благочестия были причислены к лику святых. В связи с этим событием в конце ХХ столетия возродился жанр агиографии, который связан с древней традицией (перед канонизацией традиционно пишутся житие святого, его икона, канон для богослужения).
Житие – это знамение времени, этим объясняются те новации, которые неизбежно появляются в различных жанрах литературы, в том числе агиографической.

Рубеж XX–XXI вв. отмечен новыми тенденциями в агиографии: наряду с древнейшими традициями появились принципиально новые. Отличительной чертой житий подвижников ХХ в. стало стремление авторов к «повествовательно-справочной» полноте при описании жизни святых мучеников и исповедников. Так, большинство житий с «протокольной» точностью сообщает о всех вехах жизненного пути того или иного подвижника (даты рождения и обучения с точным указанием заведений, в которых обучался будущий подвижник, рукоположение – принятием им сана, деятельности до и после революции, дата мученической кончины.

Если древнерусский агиограф старался изобразить в житии святого не столько действительную личность, сколько идеальный тип христианского подвижника вообще, то отличительной чертой большинства современных житийных произведений является внимание к внутреннему миру подвижника.
Сегодня жития мучеников и исповедников российских позволяют не просто «восстановить былое», но показать зло прошлого.

Е.А. Певак (Москва)
канд. филол. наук научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (epevak@yandex.ru)

К ВОПРОСУ О МНОГОАСПЕКТНОСТИ ОППОЗИЦИИ РЕАЛИЗМ – НЕ-РЕАЛИЗМ

Elena A. Pevak (Moscow)
Candidate of Philology, Research Associate, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (epevak@yandex.ru)
TO THE COMPLEXITY OF OPPOSITION REALISM – NON-REALISM

Если ограничиться в рассмотрении оппозиции реализм – не-реализм периодом между рубежом XVIII–XIX и рубежом XX–XXI вв., можно на этом временном отрезке выявить разные аспекты в противостоянии литературы, которую отличает установка на объективное отражение действительности (реалистическая тенденция), и литературы, нацеленной на преображение действительности (нереалистическая тенденция).

Преодолевая влияние классицизма в конце XVIII в., представители новых литературных школ, в первую очередь сентименталисты, а затем романтики и реалисты, двигались по пути разрушения абстрактных схем и выстраивания текста, отражающего личностное, индивидуальное восприятие окружающего мира. Такой подход предполагал отрицание довлеющих над индивидуальностью (прежде всего индивидуальностью творческой) выработанных классицизмов норм. Мысль о свободе творческой индивидуальности предопределяла кон-фликтные взаимоотношения с литературой предшествующего периода, и эта конфликтность постепенно набирала обороты, что происходило в процессе смены неагрессивных сентименталистов – воинственными романтиками, а затем – в пору становления реализма – исключительно приблизившиеся к действительности авторы развернули широкий фронт борьбы с оппонентами, игнорирующими не только высокие запросы личности (на этом фронте уже выступили в свое время сентименталисты и романтики), но и повседневные ее нужды. Так живой человек вытеснил из литературы человека-схему, а вместе с ним схематизм в изображении мира вообще – наступило время для подробнейшего изучения всех хитросплетений человеческих взаимоотношений, понять суть которых было сложно без включения в сферу писательких интересов экономической, политической, религиозной составляющих существования человека.

Такой комплексный подход к осмыслению действительности в ряде случаев оборачивался трансформированием в писательском сознании этой самой действительности в нечто неподвластное человеку и ему враждебное, и от оппозиции схематичное – живое был совершен переход к оппозиции личное – общественное, причем с признанием доминанты общественного над личным и с тезисом о необходимости преодоления этой зависимости, звучавшим как со стороны радикально настроенных писателей, так и со стороны тех, кто предлагал иные способы разрешения этого противоречия.
Эта оппозиция породила еще одну, отражающую изменившийся в сравнении с эпохой торжества нереалистических форм в литературе характер взаимоотношений между писателем и читателем (толпой): аристократизм – популизм. Она предстала также в форме противопоставления положительной и отрицательной эстетики, где в первом случае предполагается поиск идеала в действительности, ею и порождаемого, во втором – за ее пределами. А этим разным пониманием обусловлено различное отношение к действительности, которая воспринимается реалистами не как данность, а как точка приложения усилий, способствующих ее преображению.

Таков парадоксальный итог развития реалистической идеи в искусстве (от приятия действительности к неприятию действительности), и интересен он тем, что сочетает в себе усиливающуюся уже в начале XX в. и зафиксированную в концепции социалистического реализма мысль – классицистическую в своей основе – о том, что идеи могут править миром (как, впрочем, и превалирование интересов госу¬дарства над интересами личности), и романтическую по происхождению теургическую идею. В то же время романтическое противостояние героя и толпы в реализме превращается в оппозицию индивидуальное – коллективное, индивидуалистическое – общественное, социальное – антисоциальное. Современный реализм, как представляется, уходит от такого рода «лобовых» оппозиций, тем более что они активно использовались писателями постмодерна, обнажившими абсурдность такого подхода к изображению человека и мира. Сегодня можно говорить о «барочной» модели освоения действительности в реализме, сосредоточенном, с одной стороны на нюансах человеческого существования, с другой – на создании многомерной, сложной картины мира, когда свободно варьируются традиционные для реализма эстетические и стилистические нормы.

Е.В. Иванова (Москва)
канд. филол. наук, доцент
МПГУ (ava.ivanov.helen@mail.ru)

«И ЕСЛИ Я УМРУ НА БЕЛОМ СВЕТЕ, ТО Я УМРУ ОТ СЧАСТЬЯ, ЧТО ЖИВУ…»
(О ПОЭТИКЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО СТИЛЯ Е. ЕВТУШЕНКО)

E.V. Ivanova (Moscow)
Candidate of Philology Assistant Professor
Moscow State Pedagogical University ava.ivanov.helen@mail.ru
ON THE POETICS OF E. EVTUSHENKO INDIVIDUAL STYLE

В докладе рассматривается творчество Е. Евтушенко с точки зрения поэтики его индивидуального стиля. Сделан акцент на произведениях поэта последних лет. Отмечены проблемно-тематическая актуальность, поэтическое новаторство в области формы, рассматривается жанровое своеобразие творчества. Поэт всегда видел грандиозность замыслов своей эпохи. Современники запомнили его одухотворенным, оптимистически настроенным, все-гда открытым для новых свершений. В плане поэтической традиции Е. Евтушенко близок был к футуристам, заявившим миру о новациях в области поэтической формы. С их легкой руки вошла в поэзию Е. Евтушенко знаменитая лесенка, яркая образность, широкая автокоммуникативная позиция.

А.Г. Шешкен (Москва)

доктор филол. наук, профессор, филологический факультет
МГУ имени М.В.Ломоносова (asheshken@yandex.ru)

ИССЛЕДОВАНИЕ РУССКОГО АВАНГАРДА В ТРУДАХ СЕРБСКИХ УЧЕНЫХ (1990–2016)

Alla Sheshken (Moscow)
Doctor of Philology, Professor, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (asheshken@yandex.ru)
THE STUDY OF THE RUSSIAN AVANT-GARDE IN THE WRITINGS
OF SERBIAN SCIENTISTS (1990–2016)

Изучение литературы и культуры русского авангарда в Сербии имеет богатую традицию, которая продолжала развиваться на протяжение 1990–2010-х гг. В эти годы появился ряд обобщающих трудов известных представителей «Белградской школы» литературоведческой русистики. Многолетнее изучение эпохи русского авангарда было подытожено в могорафиях Милы Стойнич о русской экспериментальной прозе и Б. Косановича «Исследования русского авангрда» (1995). М. Стойнич много и плодотворно изучала пути эволюции русского романа от классической модели к ее радикальному обновлению. Работа «Русский авангардный роман» (1995) обобщает предыдущие наблюдения ученого и представляет их в наиболее концептаульно целостном виде. Анализируются многообразие поисков в области романного жанра В.В. Розанова, Д.С. Мережковского, Ф. Сологуба, В. Хлебникова, Е. Замятина, Б. Пильняка, Вяч. Иванова, Б. Пастернака. М. Стойнич опирается на принципы сравнительно-исторического литературоведения, учитывая и творчески (критически) используя достижения формального литературоведения, структуралиского подхода, Московско-тартуской семиотической школы, трудов Е. Мелетинского по изучению мифа.

В Белградском университете прошли конференции по проблемам взаимодействия русской литературы и культуры рубежа XIX–XX вв. и русского авангарда («Космизм и русская литература. К 100-летию смерти Николая Федорова», 2003; «Александр Введенский в контексте мирового авангарда», 2004; «Казимир Малевич: без границ», 2010; «Русский авангард и война», 2014, и др.). По результатам конференций издавались сборники статей, многие на русском языке («Философия космизма и русская культура», 2004; «Поэт Александр Введенский (Материалы международной конференции)», 2006, и др.). Труды белградских ученых по этой тематике также учитывают и продолжают работу по изучению русского авангарда как историко-культурного феномена, начатую в 1980-е гг. ученым из Загреба А. Флакером. Ряд исследований сербских ученых был опубликован на русском языке, в том числе в России.

Н.М. Солнцева (Москва)
доктор филол. наук, профессор, филологический факультет
МГУ имени М.В.Ломоносова (natashasolnceva@yandex.ru)

О ВКУСЕ ПОЭТОВ К КРОВИ

N.M. Solntseva (Moscow)
Doctor of Philology, Professo, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (natashasolnceva@yandex.ru)
THE DESIRE OF POETS TO BLOOD

Оправдание жертвенной или искупительной крови – одна из провокаций модернистского сознания. Вопрос в том, чьи идеи и практики послужили ее источником. Мы обратились к поэме В. Маяковского «Война и мир» и лирике Н. Клюева революционного периода. Они – оппоненты. Клюев для Маяковского – из «мужиковствующих своры», Маяковский для Клюева – «злодей, чья флейта ‒ позвоночник». Тема очистительной, гигиенической и не противоречащей порядку вещей силы войны, воспетая Маяковским, эпатирует, но в мировой гуманитарной мысли эта идея муссировалась достаточно активно (Платон, Аристотель, Гераклит, де Местер, Гегель, Ницше, Розанов). Воспринята ли она Маяковским от Маринетти или просто лежала на поверхности ‒ вопрос открытый. Но очевидна ветхозаветная и новозаветная мотивация содержания поэмы. В сознании Клюева необходимость пролития крови ради революции – рецидив, на наш взгляд, идеологии голгофских христиан, в среде которых он играл роль пророка, но чье сообщество покинул за несколько лет до революции. В этой теме его лирики проявился максимализм создателя религиозно-революционной утопии. Библейская коннотация здесь также очевидна. И Маяковский, и Клюев преследовали исключительно гуманные, но и исключительно абстрактные цели, не имеющие отношения к конкретному «ближнему». В творчестве обоих поэтов прельщение «кровавой» идеей – эпизод. Но гибель одного в 1930-м и другого в 1937-м если и поставила точку в вопросе об искуплении кровью, то открыла новый вопрос – о бессознательных предчувствиях собственной судьбы.

М.В. Михайлова (Москва)
доктор филол. наук, профессор, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (mary1701@mail.ru)
Т.В. Левицкая (Москва)
аспирант, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова

РЕЦЕПЦИЯ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТЬЮ 1903–1904 гг.
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЙ И ЛЕКТОРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Н.А. ЛУХМАНОВОЙ (1841–1907)

Maria V. Mikhaylova (Moscow)
Doctor of Philology, Professor, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (mary1701@mail.ru)
T.V. Levitskaya (Moscow)
Postgraduate, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University
PUBLIC ACTIVITY AND LECTURING OF О.N. LUHMANOVA (1841–1907)
AND ITS RECEPTION IN THE PERIODICAL PRESS OF THE 1903–1904-ies

В данном докладе будет представлена оценка русскими периодическими изданиями 1903–1905 гг. публицистических работ и лекторской деятельности Надежды Александровны Лухмановой (1841–1907), которая была широко известна своим современникам не только, как автор художественных текстов, но и как журналист и лектор. Пик ее популярности приходится на рубеж XIX–XX вв. В своих работах она затрагивала острые социальные темы, не боялась высказывать точку зрения, зачастую во многом расходящуюся с общепринятой. Например, ее лекции, касающиеся вопроса проституции, имели большой общественный резонанс, но в целом довольно негативно воспринимались современниками, так как докладчик не призывала к социальному переустройству мира, а хотела дать возможность девушкам учиться и получать профессию. Столь же неприязненно воспринимается и ее, можно сказать, героический поступок: в возрасте 63 лет Лухманова решает поехать военным корреспондентом на русско-японскую войну. Однако ее статьи, посвященные каждодневной жизнь русской армии, работе Красного Креста, быту и обычаям народов Маньчжурии, встречаются в штыки, так как рецензенты ждут описания боев, традиционной информативности. Попытка же Лухмановой соединить травелог и военную корреспонденцию, пронизанную лирическими размышлениями, воспринимают как ненужные сентиментальные всхлипы пожилой институтки (Лухмановой припоминают, что она описывала жизнь институток в повести «Институтки»). Ее упрекают в увлечении экзотическими и жестокими подробностями, что недопустимо для женщины, издевательски характеризуют лирико-философские отступления, импрессионистическую манеру повествования, не подозревая, что писательница по сути обновляет публицистический дискурс. Можно сказать, что ее подвергают настоящей «мужской травле», что выглядит достаточно неожиданно в контексте нарастания феминистских общественных устремлений.

В.Г. Моисеева (Москва)
канд. филол. наук, научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (moisvik44@gmail.com)

ОТ «ЕСЛИ БЫ ДА КАБЫ» К «ALS OB» («КАК ЕСЛИ БЫ»): ПРИЕМ ИГРЫ В РЕАЛИСТИЧЕСКОЙ
И ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО

Victoria Moiseeva (Moscow)
Candidate of Philology, Research Associate, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (moisvik44@gmail.com)
THE GAME AS A MEANS OF THE REALISTIC AND POSTMODERNISTIC RECONSTRUCTION
OF THE HISTORICAL PAST

Выбор для сопоставления повести В.П. Некрасова «Саперлипопет, или Если бы да кабы, да во рту росли грибы» (1983) и романа Ю.В. Буйды «Ермо» (1996) определяется очевидной важностью для обоих писателей вопроса о законах выбора одного из многих заданных изначально вариантов развития исторической ситуации и проблемы установления гра-ниц (или отсутствия таковых) использования вымысла в литературной реконструкции исторического и личного прошлого.

В обоих произведениях структурообразующим (а у Ю. Буйды и стилеобразующим) становится прием игры: авторы обращаются к форме «сослагательного наклонения», переписывая, перекраивая свою судьбу (В.П. Некрасов), историю русской литературы XX в. (Ю.В. Буйда). Однако правила и законы предлагаемой авторами игры принципиально различны, что задано местом и ролью этого приема в реалистической и постмодернистической стилевых парадигмах. Тем парадоксальнее, что итог этой игры в основных чертах схож.

В.П. Некрасов предлагает читателю игру по законам сказки: как сказочный богатырь на перепутье перед бел-горюч камнем, автор выбирает себе судьбу, какой она могла сло-житься в прошлом, если бы… Если бы в 1915 г. семья осталась в Париже – он стал бы русским писателем, пишущим по-французски; желание понять тех, о ком пишешь, привело бы его в Советский Союз в качестве туриста. Другие «пути-дороженьки» ведут к актерской славе, к благополучию писателя, подчинившегося власти, в эмиграцию или в круг советских писателей. Каждая из этих судеб более или менее вероятна. Они складываются путем свободного соединения и развития фактов и событий реальной биографии Некрасова. В этой повести В. Некрасов реализовал в полной мере то понимание роли вымысла в искусстве, которое он сформулировал в одном из своих интервью: «В искусстве, в литературе одним “так было” не обойдешься. Оно необходимо, оно основа любого реалистического произведения. Но чтобы произведение стало, кроме того, и художественным, нужно еще и другое – “этого не было, но если б было, то было бы именно так”, или еще категоричнее – “не могло быть не так”… В этом и заключается художественная правда. Та самая, которая, от-талкиваясь от действительности, возвращается к ней же» (Некрасов В. Сталинград: Повести, рассказы. Frankfurt-am-Main, 1981. С. 333, 346). Такой художественной достоверности изображения Некрасов добивается и в представлении разных вариантов свой судьбы, и в фантасмагорическом описании встречи со Сталиным. Итог предлагаемой Некрасовым игры: эпохой обусловлен драматизм судьбы русского писателя в разных ее вариантах, и поэтому надо признать, что «все сложилось так, как и должно было сложиться», и далее автор, выбравший в реальности судьбу писателя-эмигранта, добавляет: «...хотел бы сказать, живу и не тужу. Нет, тужу. И очень тужу. Стоит ли расшифровывать по ком или о чем? По-моему, и так ясно. Вот если бы да кабы... Но это уже не о прошлом, о будущем, саперлипопет!»

«Als Ob» («Как если бы») ‒ название последнего произведения героя романа Ю. Буйды ‒ Джорджа Ермо-Николаева. «Als Ob» ‒ это определение авторской стратегии и самого Ю. Буйды, вписывающего новую, как, видимо, ему представляется, недостающую страницу в историю русской эмигрантской литературы, повествующую о судьбе и творчестве писателя, которого никогда не существовало. Основным средством предлагаемой игры-реконструкции становится стилизация ‒ на образном, сюжетном и повествовательном уровнях. За счет стилизации создается и эффект авторского остранения, авторской иронии в от-ношении к предлагаемой им игре и своему герою. Источник иронической отстраненности ‒ в дуалистичном отношении автора к той эстетической программе, которая приписывается герою и попытку реализовать которую в своем историко-мифологическом романе предпринимает Ю. Буйда. Авторская позиция предопределяет то, что при чтении произведения создается ощущение нечестности предлагаемой игры. И не потому что вымышленного героя выдают за реальное историческое лицо, а потому, что появление этого нового Нобелевского лауреата никак не дополняет наши представления о истории литературы, поскольку образ этот создан, как и у В.П. Некрасова, из того, что предлагалось самой реальностью, из того, что было до него и помимо него: Бунин, Набоков, Бродский. Попытка создания фикцио-нального образа нового лица русской литературы оборачивается против своего создателя, доказывая невозможность выйти ‒ прежде всего для самого автора ‒ за пределы определенных историческими фактами границ восприятия и понимания прошлого ‒ саперлипопет!

А.Н. Красовец (Москва)
канд. филол. наук, научный сотрудник
ИНИОН РАН (aestas@yandex.ru)

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГРУППЫ ПОЭТОВ-БИОКОСМИСТОВ (1920–1923)
В КОНТЕКСТЕ ФИЛОСОФИИ РУССКОГО КОСМИЗМА И ИСКУССТВА АВАНГАРДА

Alexandra N. Krasovec (Moscow)
PhD, Research Associate
Institute of Scientif c Information on Social Sciences, RAS (aestas@yandex.ru)
THE BIOCOSMIST GROUP OF POETS (1920–1923)
IN THE CONTEXT OF RUSSIAN PHILOSOPHY AND AVANT-GARDE

Группа «биокосмисты» представляет собой одну из многочисленных поэтических групп, образовавшихся в первые годы после революции 1917 г., которая сумела воплотить в своем творчестве идеи русского космизма и придать им по-новому актуальное звучание через призму жизнетворческого пафоса искусства авангарда. Главными представителями движения были А. Святогор и А. Ярославский, которые организовали группы биокосмистов в Москве и Петрограде, а также в качестве главных редакторов издавали периодические издания «Биокосмист» (Москва, 1921–1922) и «Бессмертие» (Петроград, 1922). Самым извест-ным поэтическим сборником группы стал «Биокосмисты. Десять штук» (Петроград, 1923).

Т.А. Большакова (Москва)
магистрант, факультет иностранных языков и регионоведения
МГУ имени М.В. Ломоносова (tbolyshakova@mail.ru)

КАНОНИЗАЦИИ НИКОЛАЯ II В 1981 И 2000 гг.: ИСТОРИЯ И ПРОБЛЕМЫ ПРИНЯТИЯ

T.А. Bolshakova (Moscow)
Postgraduate, Faculty of Foreign Languages and Area Studies
Lomonosov Moscow State University (tbolyshakova@mail.ru)
THE CANNONIZATION OF NICHOLAS II IN 1981 AND 2000:
THE HISTORY AND PROBLEMS OF ACCEPTANCE

Николай II – последний император всероссийский, принявший мученическую кончину в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в Екатеринбурге. Сразу после его смерти многие люди как на территории России, так и в эмиграции, стали воспринимать его как страстотерпца, погибшего за грехи своего народа. Это привело к канонизации Николая II в 1981 г. Русской Православной Церковью За рубежом и в 2000 г. Русской Православной Церковью. Данный акт был неоднозначно воспринят и в светских, и в церковных кругах. Перед канонизацией, по церковной традиции, были написаны житие царя-страстотерпца и его икона, сложилась литургическая практика.

В представленном докладе будет проанализирован процесс канонизации Николая II в контексте сложившихся православных канонов причисления к лику святых. Из наиболее близких к заявленной теме работ можно выделить две статьи: протоиерея В. Воробьева «Некоторые проблемы прославления святых к местному и общецерковному почитанию в конце XX – начале XXI в.» и доктора исторических наук А.А. Констрюкова «К вопросу о подготовке канонизации царской семьи в Русской Зарубежной Церкви». Однако первое исследо-вание не концентрируется на вопросе канонизации последнего русского царя, а второе рассматривает исключительно первую канонизацию в РПЦЗ. Актуальность данной работы выражается в повышении интереса к подлинности мощей Николая II и его семьи, а также развитии дискурса вокруг конфликта православных организаций и авторов фильма «Матильда».

В процессе проведения исследования были рассмотрены теоретические аспекты темы: правила процедуры канонизации в Русской православной церкви, канон различных типов святости. Также изучены документы, посвященные непосредственно канонизации Николая II: воспоминания современников, доклады Синодальной комиссии РПЦ по канонизации святых.

И.Л. Анастасьева (Москва)
канд. филол. наук, доцент, факультет иностранных языков и регионоведения
МГУ имени М.В. Ломоносова (anastasyevairina@gmail.com)

НОВЫЕ ЗАМЕТКИ ПО ВОПРОСУ РЕАЛИЗМА ─ НЕ-РЕАЛИЗМА
В «ЕВГЕНИИ ОНЕГИНЕ» А.С. ПУШКИНА

Irina L. Anastasyeva (Moscow)
Candidate of Philology, Assistant Professor, Faculty of Foreign Languages and Area Studies
Lomonosov Moscow State University (anastasyevairina@gmail.com)
THE NEW COMMENTS ON REALISM ─ NON-REALISM IN A.S. PUSHKIN “EVGENIJ ONEGIN”

Казалось бы, вопрос о наличии черт реалистической эстетики в известном романе А.С. Пушкина давно решен, и обращение к докладу Леона Штильмана, в котором была поднята данная проблема, не актуально. Однако это не совсем так. Во-первых, чужая точка зрения, особенно если она звучит убедительно и обоснованно, представляет большой интерес как для специалистов, так и для дилетантов. Во-вторых, не меньшее любопытство рождает личность человека, артикулировавшего проблему. В данном случае речь идет о русском эмигранте первой волны, покинувшем Россию в 1918 г. и практически не известном в мет-рополии. Наконец, в-третьих, сам доклад стал явлением раритетным как с точки зрения исторической ценности (он дает представление о тех процессах, которые были характерны для жизни русской литературной эмиграции в Париже – Нью-Йорке в первую половину ХХ столетия), так и с точки зрения доступности (обнаружить доклад удалось с огромным трудом в американских университетских библиотеках, так как материалов IV Международного конгресса славистов, где Штильман выступил с докладом о романе А.С. Пушкина в 1958 г., не нашлось даже в РГБ).

Прежде всего, несколько слов об авторе: Леон Штильман был сыном известного петербургского адвоката – собственно, это пока вся информация о его происхождении. Он покинул Россию после революции и осел в Париже, где практиковал в течение 20 лет как юрист, получив образование в Сорбонне, и откуда – накануне вступления Германии на французскую территорию – эмигрировал в США (Gogol from the Twentieth Century. Eleven Essays / Selected, Edited, Translated and Introduced by Robert A. Maguire. Princeton Un. Press, 1974. P. 375). Семью Штильмана (в английской транскрипции – Stilman) связывали теплые отношения с семьей Марка Александровича Алданова. Именитый писатель состоял в переписке с Леоном, собирался совместно с ним издавать Антологию русской литературы в Нью-Йорке, куда они вместе с женой, Татьяной Марковной, переехали в 1940 году. По протекции Алданова Штильман получает должность в Корнельском университете, затем в Колумбийском. В Нью-Йорке он защищает диссертацию и возглавляет Отделение славянских языков. Штильман является автором нескольких академических университетских курсов, таких как «Русский язык для начинающих», «Русский язык для продолжающих», «Особенности стиля русской прозы» и других. Курс по русской литературе включал в себя как произведения русской классики, так и современную прозу, в связи с чем на занятиях дискутировались вопросы по переводу новых романов. Штильман (иногда в соавторстве с женой Галиной) является автором нескольких книг и учебных пособий: «Русский алфавит и фонетика», «Graded Readings in Russian History», «Russian Words of Movement», книг по творчеству А.С. Пушкина, Л. Толстого, Н. Карамзина, И. Гончарова, особое внимание уделял творчеству Н. Гоголя. Именно поэтому его приглашали для выступлений в программах SBC ─ Week՚s «Invitationto Learning», посвященных вопросам поэтики Гоголя (одна из таких передач состоялась 21 июля 1959 г.).

Как было сказано выше, в 1958 г. он  – один из немногих эмигрантов – сумел посетить Советский Союз, приняв участие в работе IV Международного конгресса славистов, где выступил с докладом о романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин», спровоцировав бурную дискуссию по вопросу реализма в романе. В основу нашего доклада будут положены основные идеи, прозвучавшие в выступлении Леона Штильмана.

В.В. Сорокина (Москва)
доктор филол. наук, старший научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (vvsoroko@gmail.com)

«МОДЕРНИЗИРОВАННАЯ ПРОЗА» ЕВРОПЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ РУБЕЖА ХХ–ХХI ВЕКОВ

Vera V. Sorokina (Moscow)
Doctor of Philology, Senior Researcher, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (vvsoroko@gmail.com)
TRADITION AND EXPERIEMENT IN EUROPEAN LITERATURE ON THE TURN OF THE 20–21^th c.

К началу ХХI в. на развитие европейской литературы оказали влияния факторы, без учета которых трудно представить дальнейшие ее пути. Закончившийся в 80-х гг. ХХ в. постмодернистский эксперимент в западной ее части лишь подстегнул Восток к освоению этой опыта. Восточноевропейская и русская литературы после нескольких лет отчужденного от Запада состояния спешили примерить на себя эти экспериментальные одежды.

Рубеж ХХ–ХХI вв. обнаружил явное сближение путей развития русской и западной литератур, которые большую часть ХХ в. представляли собой два ярко выраженных направления европейской литературы. Имея общие исторические корни и развиваясь в одном направлении вплоть до начала ХХ в., эти две составляющие европейской литературы пережили длительный процесс расхождения, чтобы к концу века обрести общие признаки.

В ХХ в. западная литература прошла через модернистские течения, с одной стороны, психологический и интеллектуальный реализм, с другой. Русская литература сразу же после символизма Серебряного века прошла через В. Набокова, М. Булгакова, литературу зарубежья 1920–1980-х гг., с одной стороны; с другой, обогатилась социалистическим, а также интеллектуальным и психологическим реализмом. Все это вместе взятое привело к развитию некоей формы «модернизированного реализма», нашедшей воплощение как в русской, так и в западной литературе. Наиболее ярко этот процесс отразился в романном творчестве В. Маканина, С. Гандлевского, М. Бутова, З. Прилепина, М. Шишкина, Е. Водолазкина, И. Макьюэна, Дж. Барнса, Б. Шлинка, Ф. Бегбедера, Я. Вишневского и др.

В произведениях современных писателей можно наблюдать формирование признаков современной «модернизированной» прозы как по типу создаваемых в них образов героев и связанной с ними авторской позиции и идеологической направленности, так и по формальным составляющим.

Т.Н. Белова (Москва)
канд. филол. наук, старший научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (tnbelova@yandex.ru)

О РОЛИ ЛИТЕРАТОРОВ И КРИТИКОВ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В СТАНОВЛЕНИИ
АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ РУСИСТИКИ В 20–50-е гг. ХХ СТОЛЕТИЯ

T.N. Belova (Moscow)
Candidate of Philology, Senior Researche, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (tnbelova@yandex.ru)
THE ROLE OF RUSSIAN EMIGRE LITERARY CRITICISM IN THE DEVELOPMENT
OF AMERICAN RUSSIAN LITERATURE STUDIES

В докладе отмечено, что фактором, во многом облегчившим вхождение в русскую литературу англоязычных славистов Великобритании и США, явилась русская эмиграция первой, а затем и второй волны, которая способствовала популяризации русской духовной культуры и литературы в этих странах, как и сближению с англо-американской культурой. В частности, Д. П. Святополк-Мирский, А. Ремизов, дореволюционный эмигрант С. Котелянский сотрудничали в 1920–1930-е гг. с Вирджинией и Леонардом Вульфами, Д.Г. Лоуренсом и другими английскими писателями, переводя и публикуя в частном издательстве Вульфов «Хогарт-пресс» произведения русской литературы XIX–XX вв.

Д.П. Святополк-Мирский написал на английском языке целый ряд очерков и книг о творчестве этих писателей. Он преподавал русскую литературу студентам Королевского колледжа Лондонского университета и выступал с публичными лекциями.

В 1940-е гг. в связи с событиями Второй мировой войны центр русской литературной эмиграции перемещается в США – в Нью-Йорк, где широко издаются литературно-художественные журналы, сборники «задержанной» литературы, антологии и альманахи в издательстве им. А.П. Чехова (1952–1956), а также критические и литературоведческие исследования, например, Г.П. Струве, которые стали катализатором вначале интереса к русской литературе в США, а затем и бурного подъема англо-американской русистики в 1960–1970-е гг.

Т.Я. Орлова (Москва)
канд. филол. наук, старший научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова

«ДЕКАБРИСТЫ» М. ЦЕТЛИНА

T.Ya. Orlova (Moscow)
Candidate of Philology, Senior Researcher, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University
“THE DECEMBRISTS” OF M. ZETLIN

«Декабристы» М. Цетлина, безусловно, историческое произведение, но в нем присутствуют и сугубо художественные элементы, являющиеся его частью, причем органической. Он отображает судьбу декабристов, начиная с истоков, с зарождения в их умах и сердцах революционных идей, пишет о мотивах, приведших их в Тайное общество. Хронологически вписывает в исторический план само восстание. Особое идейно-композиционное пространство в произведении посвящает изображению судьбы революционеров и их семей после разгрома восстания, каторги. Опираясь на исторический фундамент, автор вводит в повествование личностные мотивы. Он расширяет тематику изложения за счет художественного описания эпохи, ее политико-исторических и культурных примет. Главное в книге М. Цетлина – человеческий, нравственный ракурс при воспроизведении исторических событий и ситуаций, воплощающийся в произведение с помощью различных литературно-художественных приемов.

Начальный пласт произведения можно расценить как изображение микросреды, в которой действуют значительные герои, но в совокупности с рядовыми ее представителями. Цетлин упоминает поэта Глинку, Бурцова. Характеристику другим выдающимся декабристам автор дает, восстанавливая историю возникновения кружков-союзов («Союз Спасения, Союз Благоденствия»). Воспроизводя эти реалии, писатель расширяет тематику, описывая приметы времени – политические, культурные, интеллектуально-идеологические; углубляет проблематику, увеличивая ее  круг, что является показателем одной из граней романного жанра. Автор стремится показать многие факторы, повлиявшие на становление личностей декабристов, выявить психологическую основу как предпосылку, вырабатывающую их самосознание.

О.В. Розинская (Москва)
канд. филол. наук, старший научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова

СОВРЕМЕННАЯ ПОЛЬСКАЯ РУСИСТИКА ЗА ПОСЛЕДНИЕ 15 ЛЕТ

O.V. Rozinskaya (Moscow)
Candidate of Philology, Senior Researcher, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University
CONTEMPORARY POLISH RUSSIAN STUDIES DURING THE LAST FIFTEEN YEARS

Современная польская литературоведческая русистика представляет собой чрезвычайно интересное явление. Она поражает обилием выбранных тем, широтой изучаемого литературного материала. Никакие изменения в отношениях между Россией и Польшей не могли повлиять на развитие польской русистики на высоком научном уровне. В настоящее время в Польше существует двадцать центров по изучению русского языка и литературы, в которых работает много талантливых ученых-русистов. Исследования ведутся в области истории литературы, польско-русских литературных связей, новейших литературных явлений с учетом современных методологических подходов.

Однако интерес к русской культуре и литературе существовал всегда. Еще в довоенной Польше можно было говорить о русской филологии как науке, разрабатываемой такими учеными, как Александр Брюкнер, Мариан Здзеховский, Вацлав Ледницкий и некоторые другие.

С середины 1950-х гг. в Польше начали вести активную научную деятельность кафедры русской филологии в польских университетах, академии наук, научных центрах.

Однако всестороннему и полному изучению литературного процесса в России, воссозданию его полной картины мешали цензурные запреты. Только с 1980-х гг. начался новый этап развития польской русистики, освобождения ее от идеологических ограничений. Современная польская русистика старается не подвергаться влиянию политики, оценивать русскую литературу прежде всего как эстетическое явление. В исследовательский обиход включаются новые проблемы изучения литературного процесса, русская литература рассматривается в широком историческом, общественном и культурном аспектах. Внимание ученых неизменно привлекают традиционные темы по истории русской литературы, начиная со средневекового периода и заканчивая новейшей литературой, вопросы религиозной и духовной жизни, идеологии и религиозных суждений. Ведутся исследования в области польско-русских литературных связей, компаративистики, имагологии и литературной антропологии. Рассматриваются вопросы культурологии в литературном процессе, интердисциплинарности, медиаведения, эзотерики. В последние годы появились публикации, посвященные проблемам российского театра, кино, Интернета, работы по русской литературе с учетом гендерных аспектов, натурфилософии, анималистики.

Интенсивно развивается сравнительно новая отрасль литературоведения – «эмигрантология», отличающаяся широким диапазоном авторских исследований: от послереволюционной до современной.

Публикации польских ученых появляются на страницах таких представительных изданий, как «Slavia Orientalis», «Przegląd Rusycystyczny», «Acta Polono-Ruthenica», «Studia Rossica» и некоторые другие.
Широкий спектр изучаемых проблем в области польской русистики свидетельствует о постоянном интересе к литературному процессу в России, достойном уровне научной оценки этого процесса, серьезности его изучения.

Е.Г. Домогацкая (Москва)
научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (arabella67@gmail.com)

ЕВГЕНИЙ ЗНОСКО-БОРОВСКИЙ В «АПОЛЛОНЕ»

Ekaterina Domogatskaya (Moscow)
Research Associate, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (arabella67@gmail.com)
EVGENIJ ZNOSKO-BOROVSKY IN THE JOURNAL “APOLLON”

А.В. Злочевская (Москва)
доктор филол. наук, старший научный сотрудник, филологический факультет
МГУ имени М.В. Ломоносова (zlocevskaya@mail.ru)

РОМАН В. НАБОКОВА «ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ»: ДУХОВНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ
В ФОКУСЕ МЕТАФИЗИЧЕСКИХ И МЕТАЛИТЕРАТУРНЫХ ПРОБЛЕМ

Alla V. Zlochevskaya (Moscow)
Doctor of Philology, Senior Researcher, Philological Faculty
Lomonosov Moscow State University (zlocevskaya@mail.ru)
V. NABOKOV NOVEL “INVITATION TO A BEHEADING”: SPIRITUAL INDIVIDUALITY
IN THE FOCUS OF METAPHYSICAL AND META-LITERARY PROBLEMS

Доклад посвящен анализу внутренней структуры романа В. Сирина «Приглашения на казнь». В романе воссоздана в аллегорической форме модель бытия индивидуального сознания главного героя, Цинцинната Ц. в центре трехчастной картины мира: в фокусе сплетения эмпирической – трансцендентной – металитературной реальностей.

Доминанта повествования – конфликтное противостояние двух миров: физического и трансцендентного. Онтология коррелятивной пары земное – трансцендентное в «Приглашении на казнь» парадоксальна. Миражно здесь все плотское и материальное, в то время как по-настоящему «действителен» лишь Цинциннат, тесно связанный с реальностью трансцендентной.

Металитературная тема, пронизывая стилевую ткань «Приглашения на казнь» и обрамляя макротекст, оформилась как художественная доминанта. Отчетливо различимы два вида творчества: одно созидает нечто настоящее – живых людей, духовных индивидуальностей, обладающих истинной сущностью, и псевдоискусство, которое плодит миражи – уродливых или убогих кукол, «призраки, оборотни, пародии».

Главный герой романа в процессе сочинения / сотворения своей жизни в «Записках» постигает абсолютную миражность своего плотского бытия и усилием сознания переходит на уровень металитературного инобытия.

Впервые у Набокова его герой оказывается не жертвой, не безвольной игрушкой трех сил мироздания, но творцом своей судьбы.