Точно определить, где проходит  грань, отделяющая русское искусство XIX века, реалистическое по преимуществу,  от искусства века XX, едва ли возможно. Так же сложно ответить на вопрос, что явилось источником тех глобальных изменений, которые произошли в русской жизни в последние десятилетия прошлого века. Коснулись они самых разных сторон человеческой деятельности: политики и экономики, философии, художественного творчества и быта. Как получилось, что глубокий кризис, переживаемый русским обществом на рубеже 1870–1880-х гг.,  вдруг завершился расцветом всех форм искусства, всех видов духовной деятельности человека? Возрождение ли идеалистических учений, или проникновение экономических идей Маркса сыграло свою решающую роль? Или же русский Ренессанс был всего лишь отражением западноевропейского? Чтобы ответить на эти вопросы, следует вспомнить о том, как развивалась русская мысль на протяжении XIX в., как утверждался, а затем и постепенно деградировал критический реализм, полувековое господство которого закончилось творческим и духовным кризисом Л. Толстого, стоявшего у его истоков, и смелыми экспериментами, предпринятыми А. Чеховым в прозе и в драматургии.

Господствовавшая в русском искусстве на протяжении нескольких десятилетий обличительная тенденция (либерально-демократическая в своей основе) подпитывалась напряженной общественной борьбой, расколовшей Россию на две враждебные группы. С одной стороны были те, кто верил, что разрешение всех противоречий произойдет в момент социального взрыва, с другой – те, кто постоянно напоминал о существовании объединяющей всех национальной или религиозной идее.

Теракты народовольцев, хождения в народ, появление «поумневших», возникновение теории «малых дел», медленное, но неуклонное охлаждение интереса к общественным вопросам и поворот к проблемам личного характера – все это должно было привести к тому, что индивидуалистическая тенденция оказалась, пусть и на короткий период, доминирующей и послужила основой для формирования новой эстетики – эстетики модернизма. В то же время не сдавал своих позиций в искусстве реализм, хотя и претерпел серьезные изменения. Задолго до появления деклараций первых русских декадентов реалист Достоевский в центр мироздания поместил личность, стремящуюся к совершенству, но непрестанно соскальзывающую в бездну неверия, сомнений и отчаяния на этом полном опасностей пути, ведущем к истине. Последователям Достоевского оставалось сделать последний шаг – освободить художественный образ от социальных наслоений, избавить искусство от необходимости служить идеалам истины, добра и справедливости – во имя свободы индивидуального творчества.

Аморализм и пренебрежение вечными истинами – характерная черта декадентского искусства. Таким был и русский модернизм в первые годы своего существования. Унаследовав традицию углубленного анализа всех процессов, происходящих в духовном мире личности на уровне сознания и подсознания, декаденты дополнили ее некоторыми положениями философии Ф. Ницше, выросшей на почве пессимистической доктрины А. Шопенгауэра и вобравшей в себя разработанную Достоевским методику познания и самопознания индивидуума. Парадокс состоит в том, что именно Ницше способствовал возрождению религиозной идеи в русском искусстве, от которой вначале отказались русские декаденты, поставив во главу угла эстетические проблемы в ущерб этическим. Лозунг Достоевского «Красота спасет мир», историко-философская концепция К. Леонтьева, «пассеизм» некоторых деятелей русского Возрождения, объединившихся вокруг журнала «Мир искусства», – все вместе обеспечило торжество, в конечном итоге, тех враждебных русскому соборному сознанию идей, которые и составляют эстетику модернизма.

Новый, «модернистский» этап в истории русской литературы начался выходом в свет в 1893 г. статьи Д. С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». Эстетические принципы индивидуалистического искусства широко распространяются в России в 1890-е гг., но одновременно происходит дифференциация в символистской среде, причина которой – различное истолкование основного понятия  – символ – представителями двух ветвей в символизме, различные представления о назначении искусства.

Ориентированный на поэзию Франции (Бодлер, Верлен, Пеладан, Малларме, Ролина), русский символизм утверждается в конце XIX в. как искусство, не скованное общественными догмами. Декларируется приоритет эстетики над этикой – над моралью. Искусство рассматривается как особая сфера человеческой деятельности, неподвластная бытующим в мире законам. Эти идеи свойственны были старшим символистам, среди которых Дм. Мережковский и З. Гиппиус, Н. Минский, В. Брюсов и К. Бальмонт, А. Волынский и Ф. Сологуб.

Новые веяния коснулись всех форм искусства, всех сторон духовной и культурной жизни общества, что и позволило назвать рубеж веков Ренессансом, возрождением русской культуры. Однако этот взлет был подготовлен деятельностью писателей и поэтов XIX в., поэтому закономерен интерес русских модернистов к творчеству Лермонтова и Гоголя, Достоевского и Л. Толстого, Тютчева и Фета, в произведениях которых они настойчиво искали и находили предвосхищение эстетики символизма. Не менее важны были разработанные Вл. Соловьевым принципы положительной эстетики и религиозной философии. В статьях философа и в его поэтическом творчестве находили обоснование для своих идей не только старшие, но и младшие символисты. Последние свою обновленную теорию символизма выстраивали, основываясь прежде всего на идеях Вл. Соловьева, хотя по-разному интерпретировали эти идеи.

Борьба идей в русском искусстве на рубеже XIX–XX вв. включала несколько этапов, каждый из которых завершался победой одной из тенденций, извечно присутствующих в художественном творчестве, независимо от того, где и когда совершается эта борьба – в античные времена, в эпоху средневековья или в наше время. Борьба эта, как правило, ведется в двух направлениях: отражение или преображение мира реального является задачей художника? рациональными нормами, ограничивающими его свободу и упорядочивающими его творчество, – или же безудержной фантазией должен руководствоваться художник, создавая произведения искусства? В последние годы XIX в. доминирует идея абсолютной свободы творчества, и торжество ее отчасти объясняется многолетним господством в русской литературе идеалов гражданского искусства. Широкое и повсеместное распространение принципов индивидуалистического искусства явилось своего рода реакцией, закономерной и вполне объяснимой, на то невнимание, с которым относилось общество прежде к нуждам самого искусства и художника, всецело подчиняя их служению своим целям.

Публикация стихотворных сборников К. Бальмонта и В. Брюсова, появление книг (стихотворных и прозаических) З. Гиппиус, критическая и публицистическая деятельность Д. Мережковского, воспринятые вначале в штыки, вскоре сделались неотъемлемой частью русской культурной жизни. Открытые ими новые эстетические принципы стали достоянием большинства, что и заставило деятелей русского Возрождения заговорить спустя десятилетие, о скорой (хотя и весьма сомнительной) победе модернизма в России.