[ИЗ СТИХОТВОРЕНИЙ][1]
Тексты, не обладающие общезначимостью и не адресованные сколько-нибудь широкой публике (а стихам подобного рода нет числа), нередко оказываются неоценимо важными для понимания внутреннего мира их создателей. Стихотворные опыты деятелей культуры, ярко проявивших себя в иных ее сферах (не поэтических), достойны самого пристального внимания.
Стихи Г.Н.Поспелова, писавшиеся с 1918 по 1949 год, - живые и подлинные, не рассудочно сконструированные, а задушевно-искренние, поистине личностные.
Бросается в глаза удаленность существа стихотворений Г.Н.Поспелова от проблематики его литературоведческих трудов. Здесь запечатлен совсем иной круг мыслей: высвечиваются черты мироотношения и личности ученого, которые не давали о себе знать в его научной работе. Среднерусский пейзаж, задушевные воспоминания о детстве, юные романтические порывы, поэзия любви (в духе «чистого искусства» второй половины XIX века, отчасти и бунинском, кое-где — переклички с Есениным и поздним Пастернаком). Есть также раздумья о судьбах Запада и Востока (кавказский «Триптих» 1932 г. предварен эпиграфом «Род приходит, и род уходит, // А земля пребывает вовеки») и о русском монастырском прошлом (два стихотворения под названием «Оптина Пустынь»). В стихотворениях Г.Н. мы находим также медитацию об обреченности и одновременно благой взаимосвязи сущего («Все в жизни тлен. Но каждое созданье // В себе вмещает семена другого…» — «Сонет», 1934) и шутливую стилизацию традиционно-русской учительной речи с обильным использованием народно-поэтической лексики и фразеологии («Совершеннолетнему Глебу», 1948).
В поспеловских стихотворениях привлекают поэтизация обыкновенной жизни, доверие к ней. Не случайно одним из его любимых стихотворений было «Ведь где-то есть простая жизнь и свет…» А.Ахматовой (1915).
Читая и перечитывая стихи Поспелова сейчас, когда его уже нет в живых, вспоминаю блоковскую вопросительную формулу: «Открой, ответь на мой вопрос: // Твой день был ярок?». Отвечаю на него: «Да. День Геннадия Николаевича (по счастью, долгий - весь ХХ век по сути!) был поистине ярким. И добавляю (вызвав в памяти замечательные слова Г.П.Федотова: художественное произведение — это свидетельство «о целости или о скудости человека»*: стихотворения Г.Н.Поспелова говорят о его несломленности, внутренней цельности, верности себе.
Вникая в поэтические опыты ученого, испытываешь и чувство глубокой горечи. Поспеловские стихи - это невольное, косвенное преломление глубокой духовной драмы автора, которая была связана с неполнотой воплощенности в научной и педагогической деятельности его богатой и яркой личности. За рамками опубликованных работ Поспелова, вне сферы его строго логического мышления, упорно стремившегося привести в порядок все и вся, остались очень многие и весьма существенные грани его интеллектуального и душевного опыта.
Сонаты длятся трепетные гаммы,
Срывается тревожный, нервный ритм…
В ночном окне над млечными снегами
Звезда огромная на нас глядит,
Мигая нам холодными лучами.
Вот оборвалось… Явственная тишь.
Лишь сонная в углу скребется мышь…
Опять угрюмые поднялись звуки, —
И, заломив изогнутые руки,
Глаза испуганно уставя прочь,
Пути урочные проходит ночь…
Как нас томят немолчные приливы
Мятежных волн среди всевластной тьмы!
Во взорах дружеских читаем мы
Их темный ток, столь смутный и игривый.
И с облегченьем хочется вздохнуть,
На милую главой склонившись грудь,
У пристани забыться молчаливой…
* * *
Предутренне светлы верхи берез,
Предутренне роса туманит стекла,
Дорожка потемнела и намокла,
И свеж на ней недавний след колес…
Вы, добрые, вы, бывшие со мною,
Делившие и радость, и печаль,
Всех разметало вас в глухую даль!
Так ветер гонит лист перед зимою.
Иных уж нет, те из враждебных стран
Свой голос шлют, другие шагом слабым
Кончают путь. А разве не могла бы
Жизнь старая вернуться в прежний стан?
Нет, видно, нет! И ты, чей взор прилежный
Меня лелеял в ранние года,
Спокойна будь: твой образ навсегда
В моей душе, задумчивый и нежный…
1925
Столетних сосен злобные изломы,
Монастыря покинутый пустырь.
Лугов заречных голубая ширь,
Лесов суровых очерк незнакомый;
Глухие ели, ржавчина болот,
В сухих дубах и соснах дятла стуки,
По старым пням медянки и гадюки,
И ястребов извилистый полет;
Вода зеленая в колодце серном,
Часов церковных ночью голос мерный,
Зовущий к смерти неизменно нас;
Над быстрой Жиздрой цапель острый клекот,
Блистанье бора в предзакатный час,
И трактора вдали тяжелый, долгий рокот.
1928
ПЯТИГОРСК[3]
Шатер-Машук в своих кудрявых склонах,
Нарядный город в парках и садах,
В степи холмистой копны и стада,
В песках - Подкумка пенистое лоно,
В горе провал, и там - в пещере низкой -
Синь озера и серные пары,
Глухой туннель, дорога вкруг горы,
И кондоры под смертным обелиском…
Но, стоя здесь и вспоминая звон
В безвременьи умолкшей гордой лиры,
Оборотись: ты будешь примирен
С извечным злом, что правит в этом мире:
Перед тобой, вздымая в высоту
Широкие, задумчивые главы,
Гора-царица, ясная Бешту
Раскинется в своей всевластной славе…
Какие люди, царства, племена
Еще погибли у ее подножий?
Проходим мы и тлеем, а она
Стоит неколебима и сильна,
И этих склонов время не изгложет!
1932
Все в жизни тлен. Но каждое созданье
В себе вмещает семена другого…
Проходят дни. Но каждое свиданье
Таит возможность увидаться снова.
Был южный день. В слепительном сиянье
Дремали сосны. Под смолистым кровом
Сидели мы, обмениваясь словом…
И легкий храм белел, как изваянье…
И снова мы, пускай в тревожном свете
Сырого дня, пускай в столичном шуме,
Мы снова встретимся с немым приветом, -
И будет миг, пускай совсем случайный,
Пускай короткий, как улыбка лета,
Но полный легких, радостны раздумий,
И в шуме дня такой необычайный…
7-8 августа 1934 г.
Кисловодск
СОВЕРШЕННОЛЕТНЕМУ ГЛЕБУ
Нынче, сын мой, день необычайный, -
Нынче ты выходишь на дорогу,
Нынче, кокон детства разнимая,
Твоя юность крылья распускает…
Полетишь - пойдешь ты по дороге, -
Но дороги жизни скользки, круты,
Меж камней, болот, оврагов вьются…
По незнанью заблудиться можно,
Забрести туда, куда не надо…
Так возьми с собой мои заветы, -
Пусть тебе они, как посох, будут,
Как фонарь осенней темной ночью,
Путь тебе неясный освещают…
Первый мой завет: не увлекайся,
За цветком, за ягодою красной
Не ходи далеко в чащу леса, -
За цветком потянешься душистым,
Что растет на ласковой поляне,
Предпочтешь ты малое большому,
Предпочтешь минуту жизни целой,
Попадешь в глубокую трясину,
Не вернешься снова на тропинку.
Ты ищи себе цветы такие,
Чтоб они тебе путем служили,
Чтоб они тебе как вехи были
На тропе извилистой, но торной.
И второй завет мой: не шатайся, -
Не сходись ты с встречным-поперечным,
Не ходи ты по таким дорогам,
Что тебя бы в гости приводили;
Пусть в гостях и весело и пьяно,
Пусть гостей подарками встречают,
Хорошо в гостях, а дома лучше.
Ты ищи себе пути такого,
Чтоб тебя домой привел скорее, -
Дома сам себе хозяин будешь,
Дома сам себе избу построишь,
По плечу себе кафтан наденешь,
По уму и мыслию раскинешь.
И завет мой третий: не сгибайся, -
Будешь шить кафтан и избу строить,
Строй ее себе не по заказу,
Строй ее себе не по приказу,
На соседушек своих не зарься,
Барина проезжего не бойся,
Свата тороватого не слушай,
Не криви душой в своем созданье;
Пусть в твоей избе живет не Кривда,
Пусть там Правда крепко обитает;
Пред соседями ты ей не хвастай,
Не дразни ты ей гусей сердитых,
Но ее считай звездой своею.
И завет четвертый: не упрямствуй, -
Правда с Кривдой - две сестры родные,
По следу они друг другу ходят,
Меж собой меняются местами,
Так не делай Правду госпожою,
Не сажай ее себе на плечи,
Разгадай ее себе на пользу,
Да умей над нею посмеяться,
И иди вперед своей дорогой.
Правда хорошо, а жизнь получше,
Жизнь всегда в движеньи и дерзаньи,
Бесконечны все ее дороги,
Так шагай же, путник, неустанно!
Вот тебе, сынок, мои заветы!
Если выполнишь их все четыре,
Мудро жизнь свою беречь ты будешь,
Ясно ты пути свои отыщешь,
Будешь настоящим ЧЕЛОВЕКОМ!
11 января 1948 г.
[1] Автографы публикуемых стихотворений хранятся у Л.С.Новиковой, их машинописные копии - у автора вступительной заметки. Данная публикация частично повторяет подборку стихотворений Г.Н.Поспелова, помещенную в журнале «Вестн. МГУ», сер. 9, филология, 1999, № 4. Стихотворения «Сонет» и «Совершеннолетнему Глебу» печатаются впервые.
[2] Зыбино - село в Тульской области, где Г.Н. жил с 1918 по 1921 год, работая конюхом и письмоводителем в совхозе.
[3] Стихотворение «Пятигорск» - первая часть «Триптиха», посвященного жене Г.Н. - Евгении Борисовне.
4 Стихотворение посвящено сыну Г.Н. - Глебу Геннадьевичу Поспелову.