СМЕШНОЙ НЕДУГ МИСТЕРА ЭНДЕРБИ

 

Бёрджесс Э. Мистер Эндерби изнутри: Роман. Пер. с англ. Е. В. Нетесовой. М.: Центрполиграф, 2002. – 269 с.

 

 

Летом 1963 года малоизвестному английскому романисту, проживавшему в местечке Энгхэм, пришла бандероль из газеты "Йоркшир пост", где он подхалтуривал в качестве литературного  обозревателя.  В упаковке лежала книжная новинка – роман Джозефа Келла "Мистер Эндерби изнутри"; редактор просил как можно быстрее его отрецензировать. Поколебавшись, наш герой накатал умеренно-доброжелательную рецензию, честно предупредив: творение Джозефа Келла – "грязная книга", способная отпугнуть впечатлительных читателей, поскольку изобилует физиологическими подробностями и "превращает в посмешище секс, религию и государство".

Спустя неделю после публикации рецензии, в британской прессе, сохранявшей тогда остатки патриархальной добропорядочности, вспыхнул скандал. Газета "Дейли мэйл" выступила с разоблачением и оповестила весь честной народ о том, что Джозеф Келл и автор недавней рецензии – одно и то же лицо. Возмущенный редактор "Йоркшир пост" публично предал анафеме беспринципного ловчилу, чье имя было… Да вы и сами уже догадались – Энтони Бёрджесс. "Мистер Эндерби изнутри" – один из тех пяти романов, что были написаны им в течение 1960 года. Столь невероятная производительность труда объясняется очень просто: врачи обнаружили у Бёрджесса неоперабельную опухоль головного мозга и заявили, что 1960 год будет последним годом его жизни; вот и стал бедняга строчить роман за романом в надежде хоть как-то обеспечить будущее своей жены.

История больничных злоключений писателя (вопреки прогнозам британских эскулапов дожившего аж до 1993 года) легла в основу пикарескного романа "Доктор болен" (1960), нашпигованного гэгами, трагифарсовыми ситуациями и потешными персонажами буффонадного пошиба.  "Мистер Эндерби изнутри" (он вышел под псевдонимом по просьбе издателей, напуганных чудовищной плодовитостью автора) внешне выдержан в том же бурлескном ключе. Главный герой, косноязычный, неопрятный, преждевременно одряхлевший поэт Эндерби, ведущий затхлое, полурастительное существование в курортном городке на побережье Ла-Манша, то и дело попадает в переделки: страдая метеоризмом, он в самые неподходящие моменты неприлично громко испускает ветры (во время торжественной речи амбициозного издателя Гудбая, который хотел было осчастливить его литературной премией, или во время свидания с внезапно обнаружившейся почитательницей, красавицей-журналисткой Вестой Бейнбридж); ему постоянно угрожают ревнивые мужья – даром что этот тихоня и анахорет смертельно боится женщин и лишь изредка пробавляется онанизмом, успокаивая плотские позывы; блюдо, приготовленное им по рецепту из дамского журнала, едва не отправляет его к праотцам, поскольку вместо аппетитного и питательного "Сюрприза из спагетти с сыром" он, словно Вовка из Тридевятого царства, сварганил нечто невообразимое из горелого теста и неочищенных долек чеснока; наконец, жуликоватый собрат по перу, представленный во всех антологиях одним-единственным графоманским стихотворением, крадет у него замысел символической поэмы о Минотавре и Христе, стряпая сценарий костюмного боевика.

Сам Эндерби представляет собой откровенно фарсовую фигуру. Его рабочий кабинет – совмещенный санузел с ванной, доверху заваленной рукописями. Творит бёрджессовский "любимец муз и граций" сидя на унитазе, так что сочинение стихов нередко сопровождается дефекацией, "трескучими взрывами в кишечнике" и телесными выхлопами, которые, чаще чем хотелось бы читателю, воспроизводятся автором с помощью затейливых звукоподражаний: "Пфффруммпффф"… "Брррррп"... "Перрпф"… Скатологические мотивы назойливо сопровождают Эндерби на протяжении  романа и выстраиваются в кощунственную аллегорию, уподобляя творческий процесс известному физиологическому отправлению. Казалось бы, на вопрос, который из века в век задают себе поэты –"Скажи: твой беспокойный жар –/ Смешной недуг иль высший дар?", – Бёрджесс выбирает первый вариант ответа.

Но бёрджессовский роман куда более серьезен, нежели кажется на первый взгляд. По сути, он трагичен, ибо рассказывает о печальной участи поэта в наш непоэтичный "железный век", прекрасно обходящийся без его "мусикийских восторгов".

Впрочем, и трогательно-нелепый Эндерби, прячущийся от пугающей повседневности в туалетной комнатке, платит враждебному миру той же монетой и черпает вдохновенье в чем угодно – в античной и христианской мифологии, в предметах убогой съемной квартирки, в воде для умывания, в рулоне туалетной бумаги, – но только не в той жизни, которая протекает за пределами его  холостяцкой берлоги. "Поэзию делают бунтари, изгнанники, аутсайдеры…Поэты ни в чем не нуждаются, кроме самого себя", – заявляет он Весте Бейнбридж, тщетно пытающейся вытащить его из добровольного заточения и примирить с обществом (для чего едва ли не насильно женит на себе и увозит в Рим).

Чары английской Ольги Ильинской (вспоминаем "Обломова", а заодно и самоотверженную неудачницу из "Защиты Лужина") оказываются слишком слабыми. Погрязший в собственных фантазиях и комплексах герой просто-напросто сбегает от нее в Англию, и уже там его настигает расплата: творческое бесплодие, попытка самоубийства, промывание мозгов в психиатрической лечебнице, где ему внушают, что время лирической поэзии прошло, что занятия литературой – признак затянувшегося отрочества, такой же, как "мастурбация, стремление запереться в уборной, бунт  против общества и религии".  В конце романа перед нами предстает уже не эксцентричный бунтарь и аутсайдер Эндерби, а довольный жизнью обыватель Пигги Хогг, "полезный член общества", после принудительного лечения потерявший не только свое прежнее беспокойное "я", но и фамилию (сюжетный поворот, хорошо знакомый нам по "Заводному апельсину").

Предвижу, что, прочитав книгу, читатель будет разочарован: слишком многое обещал колоритный бёрджессовский персонаж, и слишком блеклыми оказались его "римские каникулы" (вторая часть романа). Скомканным кажется грустный финал: создается впечатление, что автор просто не знал, что ему делать с удачно найденным героем и "проклятыми" вопросами о смысле творчества.

Но не будем торопиться с оргвыводами, ведь "Мистер Эндерби изнутри" – всего лишь первая часть тетралогии о незадачливом служителе муз. Уже в 1968 году появилось продолжение романа, "Мистер Эндерби снаружи", в котором бёрджессовский протагонист, мирно работавший барменом, втягивается в водоворот новых приключений. Во время презентации поэтического сборника лидера рок-группы "Crewsey Fixers"  Эндерби-Хогг обнаруживает, что книга целиком составлена из его ранних стихотворений, оставленных во время бегства из Рима у Весты Бейнбридж. Став к тому времени менеджером суперпопулярной группы (прообразом которой, по признанию писателя, послужили "Битлз"), она передала творения супруга напористому рокеру, благодаря ей вошедшему в литературный истеблишмент. Во время концерта и презентации поп-идол (окарикатуренный вариант Джона Леннона) погибает от руки завистника. (Позже Бёрджесс гордился тем, что предсказал убийство Леннона). Улики указывают на злополучного Эндерби, и он бежит из Англии в Испанию, затем в Танжер, где знакомится с представителями авангардной богемы; там к нему нисходит Муза,  дарующая поэтическое вдохновение и уверенность в собственных силах.

В следующем и, по мнению критиков, лучшем романе серии, "Завещание заводному миру, или конец Эндерби" (1975), описываются нью-йоркские злоключения Эндерби, которого обвиняют в создании садистского порнофильма (отголосок истории с кубриковской экранизацией "Заводного апельсина"). В конце "Завещания…" Эндерби вроде бы как умирает, но только лишь для того, чтобы воскреснуть в заключительном романе тетралогии, "Смуглая леди Эндерби, или Эндерби без конца" (1984).

В общем, читателям, клюнувшим на "Мистера Эндерби изнутри", стоит запастись терпением и ждать, когда "Центрполиграф" или какое-нибудь другое издательство осчастливит  их переводами следующих томов плутовской эпопеи. Во всяком случае, у докопирайтного "Мистера Эндерби снаружи" есть все шансы, чтобы его перевод попал на книжные полки российских бёрджессолюбов. (Другое дело, как переводчик справится с многочисленными стихотворными вставками и с подборкой "избранных стихотворений" Эндерби, венчающей роман.) Сложнее с последними двумя романами: наши издатели не очень любят тратиться на приобретение авторских прав и вряд ли в  скором времени изменят своим  привычкам. Остается одно – учить английский язык и читать Бёрджесса в оригинале. Чего вам и желаю.

 

Иностранная литература. 2003. № 8. С. 277–280.