В своем обзоре «Среди альманахов» критик «Вестника Знания» В. Полонский утверждал, что – в отличие даже от малоинтересных «Колосьев» – «Альманах–17», составленный из текстов совершенно разнородных, не имеет литературного значения: «В лучшем случае – это “литературное кабаре”, куда собрали (как увидим ниже – при помощи весьма сомнительных средств) писателей самого разнообразного характера, не руководствуясь никакими идейными критериями – за исключением критерия предпринимательского. Этот критерий дает себя знать хотя бы тем, что известным и “дорогим” писателям – Андрееву, Куприну и Арцыбашеву – в общей сложности представлено тридцать страниц, тогда как малоизвестному Г. Яблочкову – семьдесят одна. Все это, конечно, мелочи. В конце концов мы примирились бы и с таким сборником-кабаре, который, в сущности, явился лишь продолжателем “широких” традиций того же “Шиповника”, не особенно заботившегося о каком бы то ни было единстве печатаемых произведений. Но главная беда “Альманаха 17” <…> заключается в слишком “бесцеремонном” обращении и с писателем, и с читателем <…>» (Вестник Знания. 1909. № 4. С. 197). Далее рецензент подчеркнул то обстоятельство, что некоторые тексты, вошедшие в «Альманах–17», были перепечатаны из других изданий, хотя и с ведома авторов, но без указаний на источник. По этому же поводу свои претензии к издателю «Альманаха–17» – «г-ну К<отылеву>» – выразил Л. Андреев в открытом письме, опубликованном в газете «Речь» (1909. № 82. 7 апреля). Чуть ранее на страницах «Речи» (1909. № 80. 5 апреля) на появление сборника откликнулся В. Гофман, среди поэтических материалов выделивший гумилевского «Андрогина».

Др. лит.: Литературное наследство. Т. 98. Кн. 2. М., 1994. С. 484, 486-487 (письмо Гумилева к В. Брюсову от 28 ноября 1908, комментарии Р. Тименчика и Р. Щербакова).