Справочные материалы, библиография >> Ломоносовские чтения 2018: Тезисы (филологический факультет, лаборатория «Русская литература в современном мире»)

 

Ломоносовские чтения 2018
Тезисы

филологический факультет
лаборатория «Русская литература в современном мире»
(26 апреля 2018 г.)

 

Т.Н. Белова, канд. филол. наук, ст. научный сотрудник
Вклад В.В. Набокова в освоение, восприятие и изучение русской литературы в США (1940–1960)

 

В докладе рассматривается плодотворная и масштабная просветительская, переводческая, литературно-критическая и преподавательская деятельность В. Набокова в США, а также его творческие контакты и контактные связи с американскими русистами в 1940–1960-е годы.

Так, он успешно перевел на английский язык трагедию А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери» (New Republic, 1961), стихотворения Пушкина, Лермонтова и Тютчева, составившие антологию «Три русских поэта. Пушкин, Лермонтов и Тютчев» (1944). В 1958 году им переведен роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», а в 1959 г. – древнерусский шедевр «Слово о полку Игореве». В 1964 г. в Нью-Йорке вышел аутентичный перевод романа в стихах Пушкина «Евгений Онегин» в сопровождении обширного комментария, который словно снял завесу, закрывавшую этот великолепный литературный памятник от англоязычного читателя и исследователя русской литературы.

Научно-исследовательская деятельность В. Набокова в области русской литературы удивительно многогранна. Его литературно-критическое наследие обширно и разнообразно. Оно включает письменные лекции по русской и зарубежной литературе, прочитанные им в американских университетах и колледжах в 1940–1950-е годы (общим объемом 2000 страниц), изданные спустя несколько лет после смерти их автора (1980, 1981 гг.), статьи о русской литературе, проблемах перевода, публиковавшиеся в 1930–1950-е годы в европейских и американских журналах («Руль», «Современные записки», «Новый журнал», «Опыты», «La Nouvelle Revue française», «Encounter» и т. д.), а также его объемистое эссе о Н.В. Гоголе, вышедшее отдельным изданием в США (1944) на английском языке и затем переведенное на многие языки мира. В докладе анализируются указанные литературоведческие исследования Набокова и его литературно-критический способ анализа, совмещающий господствовавший в то время в США подход «новой критики», постмодернистские тенденции и субъективный взгляд художника-творца.


 

О.В. Розинская, канд. филол. наук, ст. научный сотрудник
Польская русистика XXI века о литературе русской эмиграции

 

Современные польские литературоведческие работы, посвященные изучению жизни и творчества русских писателей-эмигрантов I, II и III волн, отличает разнообразие поставленных тем и изучаемых проблем, тщательный анализ сложных литературных и культурных явлений, глубокое осмысление литературы, созданной вдали от Родины.

Отдельные работы на данную тему появились в Польше в 70–80-х годах ХХ века (труды Ф. Силицкого, Я. Кульчицкой-Солони, А. Дравича). Однако масштабное изучение литературы русской эмиграции началось лишь после 1985 года, когда был снят цензурный запрет на исследование по русскому зарубежью. В Польше начала интенсивно развиваться такая сравнительно новая отрасль литературоведения, как «иммигрантология» (термин был впервые представлен профессором Л. Суханеком в 1998 году на ХII Международном конгрессе славистов в Кракове).

Значительный вклад в изучение темы литературы русского зарубежья внесли ученые из Кракова, члены исследовательской группы «Литература русского зарубежья» при Ягеллонском университете. Там работают такие видные ученые, как А. Дудек, Л. Либурска, К. Дуда, А. Разьны, В. Щукин, К. Петшицкая-Бохосевич. Особая роль в изучении темы русского зарубежья принадлежит профессору Л. Суханеку, автору монографий об А. Солженицыне, А. Зиновьеве, Э. Лимонове. В 2000-е годы появилось множество работ, посвященных этой теме, и в других исследовательских центрах Польши. Это книги А. Володько-Буткевич, П. Фаста, В. Скрунды, А. Возьняк, Я. Облонковской-Галанчак, И. Мяновской, Я. Салайчиковой и других. Диапазон авторских исследований чрезвычайно широк – это история русской эмиграции в Польше в межвоенный период, оценка творчества наиболее заметных представителей литературной эмиграции I, II и III волн, духовные и творческие связи с интеллигенцией тех стран, в которых оказались русские писатели-эмигранты.

Особого внимания заслуживает монография Б. Кодзиса (2002 год), в которой дается детальное описание литературной жизни русского зарубежья, специфических условий ее развития. В последние десятилетия появились работы о творчестве В. Набокова, А. Солженицына, А. Зиновьева, В. Войновича, В. Некрасова, В. Аксенова, А. Синявского, В. Максимова, С. Довлатова, Ю. Дружникова, Д. Рубиной, Ю. Алешковского, Ф. Горенштейна, А. Минчина и некоторых других. Разрабатываются такие вопросы, как проблема адаптации писателей-эмигрантов к новой культуре и языку страны проживания, выработка новой системы ценностей и собственного художественного почерка, в отрыве от родной страны. Литература рассматривается в широком историческом, общественном и культурном контекстах. Литературоведческие вопросы оцениваются достаточно объективно, без какого-либо идеологического давления.

 

В.В. Сорокина, докт. филол. наук, ст. научный сотрудник
Вопросы русской литературы на страницах журнала «Остойропа»

 

Освещение современного литературного процесса в России занимает важное место в западной критике, но материалы о нем в основном публикуются в журналах, посвященных вопросам культуры и общественной жизни, центральным из которых по-прежнему, как и пятьдесят лет тому назад, остается немецкоязычная «Остойропа». После смены руководства в 2002 г. и переезда редакции из Штуттгарта в Берлин доля публикаций о русской литературе значительно сократилась в пользу других славянских литератур, изменилась и редакторская политика. Вместо годовых аналитических обзоров патриарха западногерманской русистики В. Казака практически в каждом номере стали публиковаться сведения о лауреатах многочисленных российских литературных премий, рейтинги писателей и библиография переводов русской литературы на немецкий язык. Аналитических обзоров стало меньше, и они представляют скорее резюме статей российских критиков, чем содержат самостоятельные оценки.

Изменился не только жанр публикаций, но и тематика. Классическая русская литература представлена единичными статьями о творчестве Н. Гоголя и Ф. Достоевского. В. Шаламову и А. Платонову целиком посвящены отдельные выпуски журнала. В современном литературном процессе авторы «Остойропы» обращаются к проблеме коммерциализации русской литературной критики, к феномену русскоязычной литературы ближнего зарубежья, к творчеству русских писателей Германии.

В основном потоке современной литературы наиболее пристальное внимание немецкой критики привлекают произведения В. Маканина, М. Шишкина, В. Пелевина, В. Сорокина, И. Бродского, в которых исследуются формальные аспекты поэтики.

 

Т.Я. Орлова, канд. филол. наук, ст. научный сотрудник
Нравственные проблемы в рассказе  Е. Замятина «Пещера»

 

Тематический пласт в рассказе Е. Замятина «Пещера» охватывает революционную ситуацию в России,  когда люди искали разные способы выживания в силу своих возможностей и личностного самосознания. Писатель рассказал о трагедии, переживаемой людьми в революционном Петрограде, предстающим как возвращение к пещерному веку. Он описывает историю, как будто  произошедшую много веков назад, когда был еще Петербург, а теперь в пустынной скалистой местности расхаживает огромный мамонт, а люди вынуждены спасаться в пещерах. Но рассказ о прошлом только сначала кажется основным предметом повествования.

Замятин сравнивает настоящее время с ушедшими в глубокое прошлое периодами развития цивилизации. И настоящее, с горьким чувством пишет автор, постепенно становится зыбким, фактически отмирает. В таком случае и будущее, не опирающееся на настоящее, – это не развитие вперед, а поворот в первобытный исторический период.

Писатель не рисует картины жизни многих людей, по крайней мере жителей Петрограда, он показывает частную жизнь Маши и Мартина, а также семью Обертышевых, живущих с ними в одном доме

В рассказе главенствует нравственная проблематика, тематические рамки – изображение революционной действительности – не сдерживают ее реализацию, обостряют жизненные вопросы, вызывают в нарраторе-воспринимателе предельный морально-духовный отклик. 

 

В.Г. Моисеева, канд. филол. наук, научный сотрудник
Роман В.П. Астафьева «Прокляты и убиты» в контексте «лейтенантской» прозы

 

Термин «лейтенантская» проза, несмотря на то что его трудно назвать строго научным, закрепился в литературоведческом обиходе за произведениями таких писателей, как В. Некрасов, В. Бакланов, Ю. Бондарев, В. Быков, К. Воробьев, В. Кондратьев, В. Астафьев. И дело не только в том, что данное определение указывает принадлежность названных писателей в одному поколению и их военный статус ‒ все они прошли войну в звании младших офицеров, но и в том, что оно фиксирует внимание на одной из доминантных черт поэтики авторов, объединяемых исследователями в одно направление «военной» прозы, ‒ ориентация на собственный военный опыт, который может по-разному преломляться в их произведениях, однако для всех них важно (особенно в первых произведениях) до мелочей точное воссоздание военного быта. Жанровой формой, соответствующей художественному стилю «лейтенанской» прозы, стала повесть. К жанру романа из названных авторов обращается в конце 1960–1980-е годы Ю. Бондарев, однако, можно констатировать, что в данных произведениях романный замысел вступает в противоречие с формой повествования. Сошлемся на статью М.К. Улановского. На основе проведенного текстологического анализа он делает вывод, что в романах Бондарева «много лиц, но характер один». И как это часто случается в подобных ситуациях, «эпический герой превращается в лирического», образ героя сливается с образом автора. «Роман становится публицистичным» (Улановский М.К. Атрибутивные конструкции в прозе Ю. Бондарева // Интерпретация художественного текста в вузе и в школе. СПб., 1993. С. 88‒95).

Роман В. Астафьева «Прокляты и убиты» (создавался в период с 1990 по 1994 г.), наряду с романом Г. Владимова «Генерал и его армия» (опубликован в 1994 г.), явился этапным произведением для русской «военной» прозы второй половины ХХ века.

Роман В. Астафьева читается как своеобразный «подстрочник» ко всей предыдущей «лейтенантской» прозе: писатель в таких деталях и подробностях воссоздает убийственный, в полном смысле этого слова, быт войны (вши, голод, холод, болезни), бесчеловечность отношения к людям со стороны власти, что создается впечатление будто для него, как писал И. Дедков, главным остается сама первоначальная реальность, пахнущая серой, но еще сильнее «гнилью, прахом и острой молодой мочой» (Дедков А.И. Объявление войны и назначение казни. Люди 30‒40-х годов перед судом поздней военной прозы // Дедков А.И. Любить? Ненавидеть? Что еще?.. М., 1995. С. 116‒117). Стремление автора досказать все недосказанное в «военной» литературе предшествующих лет, деэстетизировать образ войны приводит к тому, что романная стереоскопичность изображения действительности подменяется масштабным натуралистическим полотном (речь идет прежде всего о первой книге ‒ «Яма»).

Одномерность изображения определяется и тем, что в «Прокляты и убиты» (как и в романах Ю. Бондарева) доминирует голос автора, образы персонажей зачастую лишены психологической убедительности. Роман В. Астафьева, на наш взгляд, свидетельствует, что сложившаяся в «лейтенантских» повестях художественная структура повествования не может быть перенесена на романную «почву» без существенных изменений.

 

Е.А. Певак, канд. филол. наук, научный сотрудник
Политика и эстетика в литературной практике символистов

 

Ранний символизм характеризовался асоциальностью, аполитизмом и сосредоточенностью на проблемах личности. Но и в этот – декадентский – период существования символизма о грядущей смене ориентиров свидетельствовал уже сформировавшийся интерес к религиозно-философским проблемам (организация Религиозно-философских собраний), а привлечение к сотрудничеству в журналах «Новый путь» и затем «Вопросах жизни» участников политических группировок – активное участие в будущем в партийной жизни (эсдеки (большевики / меньшевики), эсеры). Создание собственных концепций, предполагающих переформатирование социально-политического устройства, было следствием событий Первой русской революции, которая привела декаденствующую интеллигенцию к переоценке ценностей. В символизме этот поворот ознаменовался прежде всего появлением концепций христианского либерализма и мистического анархизма: и то и другое существовало на границе эстетико-религиозной и политической сфер. Как этап постепенного перемещения (что произошло уже после Октября) в сферу собственно политических проблем можно рассматривать полемику по поводу богоискательства и богостроительства (концепция эсдеков(большевиков)-махистов). Интерес представляет и взаимодействие символистов Блока, Белого, Брюсова, Вяч. Иванова с победившими большевиками на фоне резких антибольшевистских выступлений Мережковского и Гиппиус.

В докладе в свете указанной проблематики рассматриваются как художественные произведения (трилогия «Творимая легенда», «Заклинательница змей» Ф. Сологуба, «Тихий страж» М. Кузмина, «Чертова кукла» З. Гиппиус, «Серебряный голубь», «Петербург» А. Белого, «Мать», «Исповедь», «Лето» М. Горького), так и публицистика 1900-х и 1910-х гг.

 

А.В. Злочевская, докт. филол. наук, ст. научный сотрудник
Роман В. Набокова «камера обскура»: координация этического – трансцендентного – эстетического


 

Роман В. Набокова / Сирина «Камера обскура» рассматривается как образец мистической метапрозы ХХ в. Опровергается распространенное мнение о произведении как о сочинении легковесном и поверхностном.

Заниженная оценка критиков основана на устоявшемся представлении о «Камере обскура» как романе «кинематографическом», образную систему которого организует метафора «киноглаза». Кинематограф начала 1930-х, как известно, принадлежал масскультуре, вполне удовлетворяя низкопробным вкусам толпы.

В. Сирин действительно использует в романе кинематографические приемы: «стоп-кадр» и «скользящее око» всевидящего повествователя, а также метафору жизнь человеческая – кинолента. Однако содержание «Камеры обскура» не поддается выражению средствами кинематографа того времени.

Не поддается выражению средствами современного В. Сирину кино тот глубокий и тонкий психологический анализ сексуальной сферы жизни человека, который и составляет главную ценность романа. В кричащем противоречии с эстетикой черно-белого кино и яркая «цветность» повествовательной ткани романа. В «Камере обскура» – почти вся цветовая палитра, и она играет очень важную роль, выполняя многообразные смысловые функции. В символике цвета решен и центральный конфликт романа. Набоков словно пишет живописную картину – тем самым подавая читателю сигнал, что перед ним не «киноповесть», а литературное сочинение.

«Кинематографичность» «Камеры обскура» двояка: Автор дискредитирует примитив и вульгарность этого только народившегося вида искусства, а то же время сам в технике своего повествования использует его приемы. Набокову чужда пошлость современного ему кино, но еще в 1930-е гг., как свидетельствует текст «Камеры обскура», писатель увидел в его эстетике весьма привлекательные для себя как художника перспективы.

Банальный адюльтер осмыслен В. Сириным в категориях вселенской драмы «половой любви» благодаря тому, что в романе возникает принцип корреляции этического – трансцендентного – эстетического. В подтексте центрального этического, вполне эмпирического конфликта «Камеры обскура» – между любовью и похотью – отчетливо просвечивает нечто иррационально-мистическое. Символика ада и рая пунктирно прочерчивает словесную ткань романа.

Однако специфика образного решения этического конфликта романа в том, что он реализует себя в характерной для творческого мышления Набокова метафоре: жизнь человеческая – произведение искусства.

На одном нравственном и эстетическом полюсе романа – масскультура, которая включает несколько видов: кинематограф, мюзик-холл, комиксы. Миру карикатуры в романе видимо противостоит мир реалистического искусства. Но реалистическое искусство не может быть эстетическим идеалом в мире Набокова. Образец истинного, высокого искусства здесь – изысканная и утонченная, просветленная идеалом живопись раннего Возрождения, им подсвечен образ жены главного героя, Кречмара, – Аннелизы. Внешность «некрасивых» Аннелизы и их дочки Ирмы исполнена в романе неизъяснимого обаяния, а их мир предстает в нежной, утонченной и изысканной цветовой гамме «ранних итальянцев». Сквозь легкую, почти прозрачную гамму Аннелизы просвечивает духовность, нечто не от мира сего. Образ Кречмара также связан с определенным типом живописи – глубоким, трагическим искусством Х. ван Р. Рембрандта и Ф. Гойи. Свой нравственный выбор Кречмар, делает между предлагаемыми ему видами искусства, как между адом и раем.

Тривиальная love story обретает в «Камере обскура» философскую и историко-культурную перспективу и многомерность.