Наталья Кочеткова



А.Г.Макаров, С.Э.Макарова Цветок-Татарник. В поисках автора Тихого Дона: от Михаила Шолохова к Федору Крюкову.

– М.: АИРО-ХХ, 2001 г. – 504 с. Тираж 1000 экз.

В том, что Шолохов – автор Тихого Дона, у читателей стали возникать сомнения буквально с самого начала – с выхода в 1928 г. первой книги романа. Действительно, многое выглядело странным. Слишком молодой автор (20-22 года), фактически дебютант (в 1926 вышли Донские рассказы) берется и в рекордно короткий срок с успехом справляется с такой грандиозной задачей (1926-1927 – работа над первой книгой, 1927-1928 – окончена вторая книга, менее чем через два года – третья книга, последняя же вышла только в 1940 г.). Странно последующее обращение автора со своим произведением. Наверное, нет больше примеров такой вседозволенности, какая была проявлена с разрешения Шолохова редакторами при подготовке множества переизданий Тихого Дона (анализу многочисленных политических, фактических, сюжетных и стилистических правок был посвящен в свою пору выпуск альманаха Мосты, 1970, # 15). Самым известным в этом ряду по праву считается издание 1953 г., в котором нивелирована вся донская лексика. В последующих изданиях правка была устранена. С трудом можно представить себе крупного писателя, который бы с такой легкостью мог пойти на подобные операции с собственным текстом, как это делал Шолохов.

Разумеется, все это обращало на себя внимание, и, разумеется, нашлись люди, которые захотели получить ответы на сами собой напрашивающиеся вопросы. Остались свидетельства, как И.Днепровский обратился к Горькому за разъяснениями недоумений: только что вышедший Тихий Дон слишком напоминает случайно попавшие к нему в руки бумаги расстрелянного офицера. Рукописи потом пропали (1). Любознательному Днепровскому посоветовали этой темы не поднимать. Тот же совет получила Н.В.Реформатская, когда обратилась к Фадееву (1929). Она, читая журнал Русское богатство, где много печатался Ф.Крюков, решила, что сделала открытие, обнаружив, сходство стилей Крюкова и автора Тихого Дона (2).

Дабы пресечь всяческие попытки читателей усомниться в авторстве Шолохова и отыскать настоящего автора, пятеро наиболее видных РАППовцев (Серафимович, Авербах, Киршон, Фадеев и Ставский) публикуют в Правде статью в защиту Тихого Дона (3).

Первой обстоятельной литературоведческой работой, посвященной этой теме, стала неоконченная книга И.Медведевой-Томашевской Стремя Тихого Дона, изданная в Париже в 1974 году под псевдонимом Д* (4). В ней были впервые намечены основные положения об авторе и соавторе и предложены методы исследования текста романа, которые стали впоследствии развиваться другими исследователями (в том числе и Макаровыми).

Ответом на Стремя стала книга скандинавских лингвистов Кто написал «Тихий Дон»? (5), которые при помощи количественных методов анализа и электронной обработки данных (6) сделали попытку опровергнуть результат работы Медведевой и доказать авторство Шолохова. Мы сейчас не будем распутывать сложный клубок взаимных опровержений – отсылаем читателей к подробной статье Л.Ф.Кациса (7).

Исследователи разделились на тех, кто считает, что Тихий Дон написал Шолохов (С.Семанов (8), Г.Хьетсо и соавторы, Л.Колодный (9), В.Осипов (10), и др.) и тех, кто так не считает (И.Медведева, З.Бар-Селла, А. и С.Макаровы, Л.Кацис, М.Мезенцев (11) и др.). Большинство последних – включая А. и С. Макаровых – настоящим автором полагает донского писателя Ф.Крюкова.

Прежде чем приступить к текстологии Тихого Дона в изложении авторов Цветка-Татарника, обратимся к текстологии самого исследования.

Книга открывается двумя предисловиями. Предисловие к первому изданию датировано 1996 г. По всей видимости, имеется в виду издание под заголовком К истокам «Тихого дона» в составе сборника Загадки и тайны «Тихого Дона», вышедшего как раз в 1996 г. Предисловие ко второму изданию – то есть к настоящему. Все бы хорошо, только эти издания не первое и не второе, а второе и третье соответственно. Первое же издание – 1991 г., вышедшее тиражом всего 300 экз. (12) О нем авторы почему-то решили умолчать в предисловии, но внутри книги все же упомянули, датировав его сначала 1992 г. (13), а потом все же 1991 (79).

Это первая ( и не полная) часть последующей публикации в сборнике, где из Введения изъята главка Новая работа по текстологии «Тихого Дона», содержащая критический отзыв о статье З.Бар-Селлы и М.Каганской «Тихий Дон против Шолохова. Текстология преступления» (14). Сделано это было потому, что статья Бар-Селлы опубликована в этом же сборнике. Макаровы подобную вежливость решили сделать обоюдной и настояли на изъятии из текста коллег – без их ведома! – главы, в которой содержался ответ на их нападки (15). Кроме того, в сборнике ничего не сказано о существовании издания 1991 года. Что же касается настоящего издания, то первые две части почти точно повторяют издание 1996 года. Третья публикуется впервые.

Приведем цитату: "...> на свет появляются и большие исследования – Тихий Дон против Шолохова. Текстология преступления Зеева Бар-Селлы "...> и Цветок-татарник. К истокам Тихого Дона А.Г.Макарова и С.Э.Макаровой (Москва, 1991) – удивительные образцы какого-то нового (или возрождающегося?) литературоведения; их дотошности и убедительности трудно, кажется, что-либо противопоставить (16). Хоть здесь идет речь о дотошности и убедительности издания 1991 г., мы рискнем предположить, что если на сегодняшний день текст увеличился втрое, то исследование стало еще дотошнее и убедительнее и отнесем эти эпитеты к настоящему изданию тоже. Теперь же попробуем выяснить, насколько верно это определение работы Макаровых (статья З.Бар-Селлы по вполне понятным причинам нами не затрагивается).

Во Введении исследователи рассматривают ситуацию, которая сложилась вокруг Шолохова во время работы над Тихим Доном. Приводят имена тех, кто был назван кандидатом в потенциальные авторы Тихого Дона и рецензируют работы их избирателей (сами Макаровы, как уже указывалось, отдают предпочтение Ф.Крюкову). Уличают шолоховедов в несостоятельности их методов. Под конец проводят параллель между Тихим Доном и древними летописными текстами, которые последовательно пере- и дописывались разными авторами и, по аналогии с работой медиевистов, задачей книги ставят снятие поздних пластов текста и выявление протографа.

Первая часть посвящена анализу мемуарных источников романа (в основном это воспоминания участников гражданской войны с обеих сторон – Деникин, Лукомский, Краснов, Антонов-Овсеенко, Френкель, Какурин). Иные фрагменты текста Тихого Дона авторы называют заимствованиями.

Определение этого термина не видится удачным. Заимствованным мы считаем такой эпизод, в котором совпадают в исходном и конечном текстах действующие лица, основные обстоятельства событий, основная лексика, используемая при описании, последовательность изложения (76). Правда, исследователи несколько раз оговариваются, что использование исторической литературы при работе над произведением не возбраняется (тем более что зачастую заимствуются реплики реальных исторических персонажей, перечисление мест проведения боев, звания участников, то есть то, что неплохо бы заимствовать – Н.К.).

Авторы обращает внимание на то, что эти вставки плохо увязаны с остальным текстом и между собой. Хронологическая путаница состоит в том, что часть дат дана по старому стилю, а часть – по новому. Кроме того, видимо, Шолохов плохо разобрался в реалиях: например, Гундоровский георгиевский полк в романе превратился в два отдельных полка – Гундоровский и Георгиевский; выборный атаман, спутан с наказным и т.п. (Примеров приведено много.) Таким образом, исследователи выделяют в романе два слоя: казачий – со стройной внутренней хронологией и отсутствием ошибок и вставные главы, которые появились позже и с трудом увязываются с основным текстом.

Во второй части книги авторы прибегают к методу логического пересказа произведения (вспомним комментарий В.Набокова к Евгению Онегину и особенно исследования лирики Мандельштама М.Л.Гаспарова) и обнаруживают несоответствия в образах главных героев. Особенно ярко это проявляется в образе деда Гришаки, который сначала говорит, что большевистская власть не от бога, а потом, что всякая власть – от бога. Хучь она и анчихристова, а все одно богом данная (190-191). Две главы этой части посвящены количественному анализу лексем, связанных с религией, чертыханий и диалектизмов. Исследователи приводят интересную статистику. Эпизоды, в которых возникает эта тема (православная традиция – Н.К.), встречаются в шестой и седьмой частях романа практически равномерно вплоть до самых последних глав предпоследней части, когда православный мир полностью исчезает (247). Чертовщина же возникает в речи персонажей отдельными очагами как раз там, где наблюдаются логические несоответствия в образах героев. Что же касается диалектизмов, то их количество, по наблюдению ученых, от первой к последней книге романа возрастает и в последних двух книгах их спектр становится настолько широк, что полностью выпадает из схемы их распределения в предыдущих книгах (256).

Попытка разложить текст на строго выверенные логически части для выявления вставок соавтора иногда приводит к сомнительным или даже курьезным выводам. Так, спустя несколько недель после свадьбы Григорий и Наталья Мелеховы выезжают в поле пахать. Это происходит за три дня до Покрова (Покров – 1 октября по старому ст.). Накануне ночью выпадает снег. Макаровы отмечают необычность выпадения снега в это время года, интерпретируют это как параллель к охлаждению чувств Григория к жене и указывают, что эпизод следует датировать не 1912, а 1911 г., когда, по данным Метеорологического вестника как раз держалась погода, описанная в романе. При этом совершенно выпускается из виду фольклорный аспект. Девушки под праздник, ложась спать, приговаривали: Покров-праздничек, покрой землю снежком, а меня женишком. Это, с одной стороны, свидетельствует о том, что снег в это время года не редкость, а с другой – что эпизод можно соотнести с недавней свадьбой Григория и Натальи. Еще один пример. Дед Гришака, толкуя Библию, место Вси обретающая их снедаху их интерпретирует как Вша вас не гложет зараз?. Авторы обвиняют (вот только непонятно кого, Шолохова или деда Гришаку?) в огрублении текста, примитивности интерпретации и недостаточно ясном понимании внутреннего смысла толкуемого текста (216-217). Однако тот, кто хотя бы немного знаком с народным православием (ср. народный вариант Молитвы Господней хлеб наш насущный дай нам есть вместо даждь нам днесь) не станет упрекать в примитивности интерпретации персонажа или автора, который вложил в его уста эти слова.

Важно, что исследователи приводят пример, который указывает на факт работы Шолохова с чужими черновиками. Употребление диалектного глагола очарновать – окружить – который в действительности является глаголом огарновать – рукописное ч и г легко спутать, что и сделал Шолохов. Здесь же проводится анализ, который в лингвистике называется сравнением по образцу17: выделенный текст сравнивается с большей или меньшей степенью убедительности с произведениями Крюкова и Шолохова.

Под конец исследователи приходят к выводу: факт использования крюковских рукописей и произведений в романе для нас очевиден. Правда, кажется, что эта очевидность присутствовала еще до написания работы, т.к. вся ее последняя часть представляет собой большой панегирик Крюкову, где в неумеренных количествах, к месту и не только, страницами цитируются его тексты. Вообще же в объеме ученые себя не ограничивали. Поражает обилие повторов, одни и те же выводы или обширные цитаты могут приводиться в нескольких местах без всяких сокращений и практически без изменений. Вот один из множества примеров:

С. 165. Проделанный нами системный анализ этих ошибок позволяет предположить, что в создании Тихого Дона участвовало по крайней мере два человека. При этом их роли были неравнозначны. Роль одного из них, составителя, могла быть лишь чисто внешней, механической – ролью компилятора и редактора, но никак не создателя, не автора неповторимого художественного мира эпопеи.

С. 171. Полученный материал позволяет уверенно утверждать, что в работе над текстом Тихого Дона участвовали по крайней мере два человека. При этом роль одного из них могла быть лишь чисто внешней, механической – ролью компилятора и редактора, но никак не создателя, не автора основного художественного текста, которому книга обязана мировой славой и признанием.

Мало того, что ценные мысли тонут в такой словесной воде. Ситуацию усугубляет неискоренимое желание Макаровых поругать рухнувший социалистический строй и воспеть Русь православную. Это еще можно понять в первой части (она первый раз вышла в 1991 году – тогда это было общепринято). Ну, во второй части (1996), хотя уже с натяжкой. Но третья часть, самая поздняя, грешит этим больше всего. Впрочем, в ней есть строка, которая наводит на мысль о том, что написан текст давно. На с. 481 читаем: вернемся на семьдесят пять лет назад в 1918 год. 1918+75=1993! Странно, для книги, вышедшей в 2001, не правда ли?

В книге так много говорится о заимствованиях, что под конец хочу в лучших традициях работы указать на заимствования самих Макаровых.

А. и С.Макаровы... М.Ю.Лермонтов.
Цветок-Татрник
Родина

Вольные степные просторы и гумно, 
покрытое соломой.

сравним чувства Григория в минуту порыва, 
итоги его мучительных раздумий

С отрадой, многим не знакомой, 
Я вижу полное гумно, 
Избу, покрытую соломой ...

И.С.Тургенев. Русский язык

Во дни сомнений, 
во дни тягостных раздумий...

Возвращаясь к цитате о дотошности и убедительности, хотелось бы заметить, что эти качества в книге не всегда совпадают.

Примечания:

1. Бар-Селла З. Тихий Дон против Шолохова// Загадки и тайны Тихого Дона. Т. 1. Итоги независимых исследований текста романа. 1974-1994. – Самара: P.S. пресс, 1996. – С. 166-167.

2. Томашевская З. Как и зачем писалось Стремя. Послесловие ко второму изданию. // Медведева И. Стремя Тихого Дона (Загадки романа). – М.: Горизонт, 1993. – С. 123.

3.Правда. 29 марта 1929.

4. Д*. Стремя Тихого Дона (Загадки романа). – Париж: YMCA-PRESS, 1974.

5.Хьетсо Г., Густавсон С., Бекман Б., Гил С. Кто написал Тихий Дон? – М.: Книга, 1989. 6.Там же. С. 8.

7.Кацис Л. Шолохов и Тихий Дон: проблема авторства в современных исследованиях. (К 70-летию первой публикации романа)// Новое литературное обозрение. № 36 (1999). С. 330-351.

8.Семанов С.Н. В мире Тихого Дона. – М.: Современник, 1987.

9.Колодный Л. Как я нашел Тихий Дон. Хроника поиска. Анализ текста. – М. Голос, 2000 (1-е издание 1995 г.)

Осипов В. Тайная жизнь Михаила Шолохова: Документальная хроника без легенд. – М.: Либерея, Раритет, 1995.

Мезенцев М.Т. Судьба романов. Молодой Шолохов. – Самара: P.S. пресс, 1998.

12. А.Г.Макаров, С.Э.Макарова. Цветок-татарник. К истокам Тихого Дона. Часть 1. Полевые сумки. – М. Ротапринт ВНИИЭгазпрома, 1991.

13. А.Г.Макаров С.Э.Макарова. Цветок-Татарник. В поисках автора Тихого Дона: от Михаила Шолохова к Федору Крюкову. – М.: АИРО-ХХ, 2001. С.

14. далее страницы указываются в тексте, в скобках.

15. Бар-Селла З., Каганская М. Тихий Дон против Шолохова. Текстология преступления. – Даугава. 1990. № 12; 1991. № 1-2.

16. Бар-Селла З. Переписка в одни ворота// Новое литературное обозрение. № 47 (2001). – С. 441-446.

17. От издательства// Медведева И. Указ. соч. 3-я сторона обложки.

18. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: Учебное пособие.