Механизмы порождения текстов ПЛС

Механизмы порождения и функционирования текстов песен литературного склада; на материале «гнезда» песен «Маруся отравилась»

Размахнин А. М.

Сюжетная классификация традиционных жанров, примененная к песням литературного склада, не пригодна для описания некоторых явлений бытования ПЛС. Так, новую балладу «Маруся отравилась» следует отнести к классу любовных, а интересный текст «Аржак»[1] – к классу «криминальных» новых баллад. В действительности же дело обстоит несколько сложнее, ведь текстуальное сходство этих двух, а также и еще нескольких песен чрезвычайно велико; невозможность адекватно отразить взаимоотношения такого рода составляет фундаментальный недостаток традиционной классификации ПЛС.

В данном докладе рассматриваются 4 варианта песни «Маруся отравилась» [1, №392; 2, №№ 111 – 113], 4 варианта песни «Аржак» [1, №514, 3 варианта из архива автора (Нижегородская и Новгородская области)]; для сравнения привлекаются также 2 варианта песни «Все пташки-канарейки…» [1, 2] и нетрадиционный вариант «Маруси» из архива МГУ (Новгородская область).

Все тексты характеризуются четкой строфической структурой: это ямбические четверостишия с рифмовкой А_fВ_mА_fВ_m_.Как правило, наблюдается полное совпадение синтагмы и ритмемы, т.е. строфе соответствует законченный отрезок изложения. Эта особенность сильно укрепляет структуру строфы, но делает сами строфы до известной степени независимыми в рамках цельного текста. На эту особенность некоторых текстов ПЛС указывал Ф. М. Селиванов [1, с. 10], однако для него эта черта была лишь одной из форм контаминации. Для наших текстов, однако, указанное явление представляется следом действия механизмов взаимопорождения песен литературного склада.

Все без исключения рассмотренные варианты песен объединяются наличием четкой «цепочки действий», по которой восстанавливаются куплеты. Для основного текста нашего «гнезда» - «Маруси…» - по вариантам восстанавливается следующий набор сюжетообразующих блоков:

· Предыстория (история несчастной любви);

· Маруся травится на фоне картины вечернего города;

· Маруся отказывается от лечения;

· Смерть Маруси и ее похороны.

Кроме того, некоторые семантические блоки не необходимы, но часто встречаются в текстах «Маруси…»:

· Марусю в больнице посещают: n (где n = отец, подруги или др.), мать и изменивший милый; причем больной все хуже и хуже, а ко времени посещения изменника она уже мертва;

· На могиле Маруси расцветают цветы;

· Изменник над гробом Маруси просит прощения.

Для песни «Аржак», которая в каждой местности поется про реально бывший случай с реально существовавшим человеком, также существует набор сюжетных блоков. Из них обязательны следующие:

· Герой встречается с хулиганами;

· Героя окружают; он уговаривается драться без ножа;

· Героя колют двумя ножами;

· Героя везут в больницу;

· Герой отказывается от лечения;

· Герой умирает, и его хоронят.

Несколько семантических блоков факультативны:

· Во время драки появляется второй герой, он также ранен;

· На могиле второго героя (если он отсутствует, то первого) расцветают цветы;

· Убийцы над гробом героя просят прощения.

Даже при беглом взгляде на сюжетные схемы этих двух песен очевидно, что имеется много схожих эпизодов, где модальность персонажей в разных песнях одинакова, а варьируются только реалии. Самыми яркими эпизодами являются те, которые касаются больницы: госпитализация, попытки лечения, отказ от лечения. Блок госпитализации содержит имя главного героя, поэтому он больше других подвержен изменениям. Второй эпизод наиболее устойчив в этом песенном «гнезде»: он слово в слово повторяется во всех вариантах, за исключением ритмически своеобразных, где этот эпизод немного модифицируется. Это и понятно: в нем нет ни одной реалии, где бы упоминался главный герой песни. Третий блок, разный у этих двух сюжетов, слово в слово повторяется внутри каждого сюжета. Наоборот, предыстории попадания в больницу Маруси и Аржака, совершенно различные семантически, имеют закономерно несхожее воплощение.

Рассмотрев взаимоотношения этих двух сюжетов, представляется возможным сделать вывод, что некоторые песенные сюжеты новых баллад (особенно «заводского типа» - «Кирпичики», «Маруся…» и все подобные им песни) бытуют в памяти исполнителя в качестве своеобразной цепочки эпизодов, для каждого из которых в памяти исполнителя содержится соответствующее словесное оформление. Это роднит систему нового песенного фольклора с системой языка и позволяет шире применять языковедческие методы при анализе песен литературного склада.

1 – Городские песни, баллады, романсы – сост. А. В. Кулагина, Ф. М. Селиванов. М., 1999.

2 – Современная баллада и жестокий романс – сост. С. Б. Адоньева, Н. М. Герасимова. СПб, 1996.