(28. V. 1927 - 16. VI. 1999)

Документ, публикуемый в электронном виде, кроме своего фактического содержания представляется интересным и в психологическом аспекте. Этот текст создан безнадежно больным человеком за две недели до смерти. Телу, разрушаемому вследствие размножения раковых клеток, противостоял хорошо организованный мозг. Сознание строго контролировало память, стремясь подвести итог жизни накануне перехода в небытие, за которым следует распад и хаос, как думают атеисты, или какой-то иной, неведомый мир, предчувствуемый людьми верующими. Нора Ноевна Забинкова, принявшая православие незадолго до кончины, относилась к числу последних. Продиктованный ею на магнитофонную ленту текст был записан на компьютер. Он не нуждался в литературной обработке. Публикатор ограничил свое вмешательство минимальной редакционной правкой.

В воспоминаних Нора Ноевна не позволяла себе отвлекаться от главного. Эпизоды жизни выстраивались в ее сознании как новеллы или части романа, хотя Нора Ноевна сосредоточилась на своих лексикографических трудах по составлению ботанических словарей (вместе М.Э. Кирпичниковым), а также на своем многолетнем педагогическом опыте филолога-латиниста. Воспоминания о детстве и годах учения оказались всего лишь введением к этой теме и лишены какой-либо сентиментальности. Жаль, что глава которая должна была называться "Мужчины в моей жизни" осталась непродиктованной. Первенствующее место в ней отводилось Карлу Линнею, который поистине был кумиром Норы Ноевны. Путешествуя с туристической групой по Швеции весной 1998 года, она изменила предначертанный маршрут ради того, чтобы побывать на могиле великого шведа. Русские биологи должны быть благодарны ей за перевод его "Философии ботаники" (1989). В последние годы она переводила линнеевское сочинение "Lachesis naturalis". Это работа требовала от переводчика не только высочайшей филологической квалификации, но и знаний ботаники и медицины XVIII века, равно как и ушедшего быта Северной Европы, не исключая даже ведовства. Только страсть могла подвинуть на подобное безрассудство эту женщину. И этой страсти Нора Ноевна предалась очертя голову, так же безоглядно как она следовала и другим порывам в своей жизни. Вместе с тем она была образцом выдержки, самообладания, дисциплины в широком смысле этого понятия, там, где оно уже приближается к понятию "культура".

Стоический склад характера Норы Ноевны воспитывался не только классической филологией, но и наследственностью и бытом семьи. Отец ее, Ной Троцкий, был выдающимся зодчим, строителнм нескольких значительных городских ансамблей и административных зданий, возведенных в 30-ые годы в Ленинграде. В их числе Кировский райсовет и Дом Советов на Московской площади. Последним проектом его стало здание на Литейном проспекте, предназначенное для НКВД, которое ленинградцы называют "Большим домом". Мать Норы Ноевны, художница Екатерина Михайловна Петрова-Троцкая, умерла в 1932 г. После смерти отца в ноябре 1940 г. тринадцатилетняя девочка осталась сиротой. С этого эпизода Нора Ноевна начинает свои воспоминания. Но я хочу вернуться к более раннему времени, чтобы показать портрет Норы Ноевны в младенчестве. Эта картина - автопортрет художницы с дочерью - хранится ныне в Русском музее. В нем есть отражение эпохи и предчувствие судьбы.